Главная страница
Образовательный портал Как узнать результаты егэ Стихи про летний лагерь 3агадки для детей
qrcode

Александр Киркевич Дух пламенеющий Долина Надсона


Скачать 220.77 Kb.
НазваниеАлександр Киркевич Дух пламенеющий Долина Надсона
АнкорАлександр Киркевич - Дух пламенеющий.docx
Дата05.10.2017
Размер220.77 Kb.
Формат файлаdocx
Имя файлаАлександр Киркевич - Дух пламенеющий.docx
ТипДокументы
#26287
страница1 из 7
КаталогОбразовательный портал Как узнать результаты егэ Стихи про летний лагерь 3агадки для детей
Образовательный портал Как узнать результаты егэ Стихи про летний лагерь 3агадки для детей
  1   2   3   4   5   6   7

Александр Киркевич

 

Дух пламенеющий

Долина Надсона

 

Электропоезд отправлялся с Киевского вокзала в 8-25, и оставалось еще несколько минут до встречи с Константином, который обещал меня познакомить с интересным человеком, одним из киевских оккультистов начала ХХ века. Обычно Константин опаздывал на встречи, и это было неприятно. Я старался никогда не опаздывать на встречи, хотя всякое в жизни случается. Я не считал себя аристократом, подобным сэру Генри из "Портрета Дориана Грея". Тот считал, что на пунктуальность тратится слишком много времени. Мне не жалко было выйти из дому на пять или десять минут раньше.

Наконец появился Константин в сопровождении молодой девушки, похожей на цыганку. Звали ее Наташа, и она была внучкой этого "старого оккультиста". Мы сели в электропоезд, который через двадцать пять минут привез нас в Боярку, известную мне ранее, в основном, по книге Николая Островского "Как закалялась сталь". Всю дорогу до Боярки Константин мне рассказывал о "старом оккультисте", с которым мне предстояло познакомиться. Рассказ был сбивчивым и более всего походил на инструкцию, о том, как мне следует вести себя с моим новым знакомым. Наташа всю дорогу молчала, прислушиваясь к нашему разговору, только иногда поправляла Константина, когда тот слишком фантазировал.

- Я познакомился с Владимиром Николаевичем Гориновичем через его внука, Сашу, - начал свой рассказ Константин, усаживаясь на сидение в вагоне, - с Сашей я учился в одном классе. Я сразу почувствовал, что Владимир Николаевич интересный человек, но с ним тяжело разговаривать. Он не хочет раскрываться.

- Ну почему же, - возразила Наташа, - он очень открытый и приветливый человек, и его все любят и уважают.

- А кто он по профессии? - спросил я.

- У него было много всяких профессий, но большую часть жизни, до выхода на пенсию, он проработал школьным учителем, - сказала Наташа, почему-то стесняясь.

Студентка, - подумал я, - а может еще в школе учится. Лет 17 или 18. У нее были большие зеленые глаза и черные прямые волосы, собранные сзади в небольшую косичку. Смуглый цвет кожи, как у цыганки. Немного широкие черты лица. Может быть, она стесняется, оттого, что я ее разглядываю? Мне интересно было представить, как выглядит Владимир Николаевич. Все-таки родная внучка, сходство должно быть, пусть даже незначительное.

Я перевел взгляд на Константина, сидевшего рядом с Наташей. Вид у него был обиженный. Его перебили. Теперь я стал разглядывать его. Прыщавая кожа, светлые слезящиеся глаза, Жирные волосы, свисающие почти до плеч. Я вспомнил его привычку при разговоре часто сплевывать.

- Владимир Николаевич был личным секретарем Ариила, магистра оккультного ордена "Гизбар", - продолжил Константин свой инструктаж, - он знал хорошо тайны ордена и всех наиболее авторитетных киевских оккультистов. Когда в 1920 году, членов ордена арестовали чекисты, то Владимир Николаевич долгое время скрывался, потом переезжал в разные города, пока не обосновался в селе Заборье, и вместе со своей женой стал преподавать в местной школе.

- Заборье, от слова забор?, - спросил я. Наташа фыркнула и промолчала.

- Заборье, а по-украински Забирье, т.е. находится за бором. Там большой сосновый бор. - объяснил Костя, и продолжил. - С тех пор он внимательно рассматривает новых людей. Он ждет, когда к нему придет кто-нибудь из перевоплощенных бывших членов ордена, которому он передаст тайные сведения.

Мне стало как-то неуютно. Я не понимал, что имеет в виду Константин. Может быть, он надеется, что я перевоплощенный оккультист, и рассчитывает с моей помощью выведать секреты ордена? Фантазирует. Он что, приводит к Владимиру Николаевичу разных людей, и смотрит, что из этого получится?

- И что? - спросил я, - до сих пор он никого не встретил?

- Нет, - ответил Константин, с каким-то торжеством. - Приходили к Владимиру Николаевичу многие, но он им рассказывал не об ордене, а о том, как он был сталеваром или каменотесом.

- Ну, тебе же он рассказывал об ордене?

- Рассказывал, но не все.

- А что значит "не все"? В чем тайны ордена? - спросил я. Мне уже этот разговор начал надоедать. Я все не понимал, чего от меня хочет Константин? Чтобы я сказал какой-нибудь пароль или прикинулся перевоплощенцем оккультиста? Вот приеду я к незнакомому человеку и начну требовать от него рассказать мне страшную тайну, которую он тщательно скрывал двадцать пять лет от других. Да и что это за тайна такая? Секрет философского камня? Заклинание духов? Волшебная палочка? Я читал несколько книг об оккультной философии, многие из которых представляли собой фотокопии плохого качества. Но эти книги не могли содержать описание тайн, поскольку были напечатаны в типографиях, и продавались, в свое время, в книжных магазинах. Возможно, Константин считал, что существуют какие-то тайные рукописи, в которых находится сокровенное знание. Он думает, что эти рукописи хранятся у Владимира Николаевича, и нужно получить к ним доступ. Вероятно, Владимир Николаевич действительно что-то рассказывал Константину об ордене Гизбар, но многое недоговаривал.

- Не говори Владимиру Николаевичу, что интересуешься Арканами, - ответил Константин. - Скажи, что интересуешься квантовой механикой, теософией и каратэ.

Тут я, то, что называется, разинул рот от удивления, и собирался спросить Константина, чего он от меня хочет, но в этот момент электропоезд подъехал к станции Боярка, и мы вышли на перрон. К Забирью можно было пройти через лес за полтора часа или, дождавшись автобуса, проехать по дороге. Наташа предложила пойти через лес, а Константин посоветовал ехать автобусом. Наконец, решили подождать еще несколько минут, и, если не подъедет автобус, пойти пешком.

Автобус вскоре подъехал. Мне интересно было наблюдать как тетки с узлами, ругаясь, и расталкивая друг друга, садились в автобус. Ехать было неудобно, но вполне терпимо. Автобус почти сразу выехал на дорогу. Мы стояли прижатые к задним дверям, терпеливо дожидаясь нужной остановки. Было душно в автобусе, запотевшие окна были закрыты. Я пытался протиснуться до ближайшего окна, чтобы увидеть окрестности, но из этой затеи ничего не вышло. В автобусе тем временем завязалась драка между тетками, которые пытались драться мешками с поросятами, поросята визжали, и их визг сливался с криками теток. Мы обменивались улыбками, наблюдая за этой сценой.

Наконец, мы прибыли в Забирье, и вышли на свежий воздух. Село раскинулось на невысоких холмах, между которыми блестели озера. За озерами темнел сосновый лес.

Земля уже начала подмерзать, как обычно бывает в середине ноября. Тем более, это было заметно за городом, когда идешь по грунтовой дороге, разбитой колесами.

По дороге встречались местные жители, которые приветливо улыбались и здоровались. Я не придавал этому значения, отвечал на приветствия. Мне казалось, что они все знают Наташу и Константина, и здороваются с ними. Но, со временем я понял, что в этом селе было принято здороваться даже с незнакомыми людьми. В городе такого не бывает, а здесь это было нормой жизни.

Домики в селе были самыми обыкновенными. Люди жили обычными заботами, стараясь не выделяться среди окружающих. Но чувствовалось, что в их жизни был порядок.

Константин опять завел разговор о тайных обществах и оккультных орденах. Я слушал его разговор без особого интереса. Как-то трудно было связать жизнь сельского жителя с оккультизмом и тайными знаниями. Мне казалось, что для такой деятельности нужно жить в глухом лесу или в какой-нибудь колдовской обстановке.

Улица повернула налево, и Константин показал мне дом Владимира Николаевича. Этот дом, как и все другие в селе, располагался на невысоком пригорке, а улица петляла, повторяя рельеф местности. Все-таки, дом Владимира Николаевича выделялся среди прочих домов улицы, он стоял отдельно.

Оказалось, что на этом холме находилось старое здание школы, а дом Владимира Николаевича Гориновича располагался прямо в школьном дворе. Это было одноэтажный домик, которому было, скорее всего пятьдесят лет, если не больше. Снаружи он был побелен подобно многим домам украинского села. Небольшие окна были расположены невысоко над землей. В этом доме жила еще одна семья, как мне сказали, директора местной школы.

Новое здание школы было недавно построено, и было видно невдалеке, а старое здание еще не нашло себе применения. Возле старого здания школы стояло несколько парт, сложенных штабелями.

Пока мы подошли к дому Гориновича, я успел все это рассмотреть. Это было самое обычное село, каких много было вокруг Киева. Мне приходилось в студенческие годы часто выезжать на сельхозработы в такие села. Константин, тем временем, все продолжал мне что-то рассказывать. Я уже не обращал внимания на его разговоры. Они мне уже изрядно надоели, и мне хотелось просто уловить настроение места, к которому мы направлялись. Кроме того, я начал ощущать какое-то беспокойство. Мне казалось, что скоро должен наступить важный момент моей жизни, который может изменить мои взгляды на многое, из того, что мне ранее было известно. То ли я шел на экзамен, то ли на важную встречу...

Мы подошли к калитке, за которой начинался огород с остатками картофельной ботвы и всяких прочих стеблей. Был ноябрь, и практически весь урожай был собран. Я подумал, что, наверное, нелегко обрабатывать огород, расположенный на достаточно крутом пригорке.

Мы поднялись к дому, и подошли к дверям. Очевидно, наш приход уже был замечен, потому что в дверях нас уже поджидал Владимир Николаевич.

Это был стройный и подтянутый мужчина ростом примерно 170 или 175. У него были густые седые волосы и аккуратно подстриженная борода. Ему было примерно 75 лет. Что-то в его наружности не соответствовало сельскому жителю, несмотря на простую одежду. Жители села ходили в кепках и простых пиджаках, одетых поверх рубашек или свитеров. Владимир Николаевич не носил кепку, и был одет в темно-серую рубашку. Он носил галстук с потускневшей заколкой. Его манера одеваться не соответствовала моим представлениям о сельских жителях. Внешность его мне напоминала фотографии Рабиндраната Тагора, которые я видел в книгах знаменитого индийского писателя.

Владимир Николаевич не был похож на цыгана. У него была светлая кожа и большие то ли серые, то ли голубые глаза. Они излучали какой-то внутренний свет, так мне вначале и показалось. Он внимательно на меня посмотрел, и протянул руку для приветствия. Костя тут же подскочил к нему, и начал рассказывать о том, что я интересуюсь квантовой механикой, теософией и каратэ. Владимир Николаевич кивнул, и мы поздоровались за руку. Что-то в этом рукопожатии мне показалось странным. Привычным рукопожатием являлось соединение открытых ладоней в обхват четырех пальцев, а в этом случае, он обхватил ладонью мой большой палец, и мне оставалось только сделать то же самое. Как всегда, Костя прокомментировал это как оккультное приветствие.

В этот момент из-за двери вышла жена Владимира Николаевича. Она услышала, что приехал Саша. Она плохо видела и спросила: "Наш Саша?". Так звали их внука. Костя ответил: "Не ваш Саша". Нина Семеновна переспросила: "Не наш Саша?". На что Владимир Николаевич ответил: "Наш Саша, не наш Саша... Будет нашим. Заходи". Так впервые произошла моя встреча с киевским оккультистом и магом.

 

Мы прошли в дом, и меня пригласили в комнату. На несколько минут я остался один, пока Гориновичи обсуждали какие-то вопросы со своей внучкой Наташей. Костя заглянул и сказал, чтобы я посмотрел книги, а сам он пошел помогать Владимиру Николаевичу, приготовить кофе для гостей.

Я рассматривал комнату и слышал, как Костя задает Владимиру Николаевичу свои вопросы, а в другой комнате Наташа что-то рассказывала Нине Семеновне. Пасмурный ноябрьский день едва пробивался через небольшое окно, в комнате был полумрак. Скромное убранство. Письменный стол у окна, три или четыре деревянных стула, кушетка. Над кушеткой репродукция известной картины, на которой Ленин читает газету "Правда". Маскировка, убеждения? Почему Ленин, а не картина Шишкина к примеру? Книжный шкаф и полки на стене. Много книг. Я подошел к полкам. Все книги потрепанные и покрытые пылью. Старый дом, сырость, пыль. Не подходящие условия для хранения книг. Многотомное издание "Махабхараты" темно-красного цвета, "Антология философии" в 10-ти томах.

Я достал с полки наугад один из томов, и раскрыл его. Страницы книги были исписаны ручкой и карандашом. Не подчеркнуты, а исписаны почти полностью. Пометки на полях, надписи, какие-то символы и рисунки, напоминающие масти игральных карт. Надписи на латинском, греческом, санскрите, древнееврейском. Слова мне были незнакомы, а буквы подобные я в литературе видел. Владимир Николаевич делал пометки прямо в книгах, а на некоторых страницах были вложены исписанные бумажные листочки. Среди бумажных листочков можно было найти все, что угодно, вплоть до обвертки от печенья.

Для меня это было первой загадкой. Я никогда не начинал читать книгу, пока не обверну ее, не говоря о том, чтобы в книге писать или подчеркивать. Можно писать в блокноте или тетрадке, делать закладки, наконец. Неопрятность или какой-то особый смысл? Я бы об этом не задумывался, если бы ни знал, к кому я пришел.

Мои размышления были прерваны Костей и Владимиром Николаевичем, которые принесли кофе. Письменный стол был выставлен посреди комнаты, и все стали вокруг него рассаживаться. Владимир Николаевич все меня разглядывал, смотрел пристально в глаза, и я решил ответить тем же. Некоторое время мы играли в детскую игру "Кто кого пересмотрит", потом Владимир Николаевич покачал головой, и стал предлагать всем угощаться печеньем и бутербродами. Мне он предложил попробовать варенье из райских яблочек, причем доставать их из вазочки руками прямо за хвостик. При этом, он сказал, что привык чертей за хвосты тягать. Было в нем действительно что-то загадочное.

Владимир Николаевич пустился в рассуждения о борьбе каратэ, и стал рассказывать о том, как ему пришлось применять приемы джиу-джитсу. Рассказывал он об этом очень живописно. Я все ждал подходящего момента, чтобы начать задавать ему интересующие меня вопросы. Внезапно в дом пришел его зять с какими-то своими делами, заглянула дочка Александра. Они жили на той же улице, но немного дальше. Только они ушли, как в доме появились другие родственники, приехавшие из Киева. Это были родители Наташи и Саши, за которого меня вначале приняла Нина Семеновна. Начались обычные разговоры родственников.

 Я подумал, что время для поездки было выбрано неудачно. У меня была возможность приезжать в любой из дней недели, а в выходные дни у Гориновича бывает много гостей. Поскольку для оккультных разговоров время оказалось неподходящим, то у меня появилась идея расспросить Владимира Николаевича о Забирье, Боярке и об истории этого края. Идея оказалась удачная, и сразу же завязался интересный для всех разговор. Рассказывал Владимир Николаевич, а другие иногда вставляли фразы, если хотели что-нибудь уточнить или добавить. Оказалось, что Владимир Николаевич не только знал хорошо историю этих мест, но и проводил самостоятельные исследования, был знаком со всеми жителями, и даже консультировал сотрудников краеведческого музея и заезжих журналистов.

Владимир Николаевич начал свой рассказ.

Местность, где расположено село Заборье была обитаема с доисторических времен. В этой местности водились мамонты, кости которых находят до сих пор жители села Заборье и соседнего Жорновка. Позже в этой местности жили скифские племена к северу от речки Бобрица, названной так из-за бобров, обитавших в ней и в большом сосновом бору, занимавшем огромную территорию. Когда-то, еще существовал один из скифских курганов, который обнаружил Владимир Николаевич. Там еще можно было найти некоторые предметы, принадлежавшие скифам, но и этот курган постепенно был разорен.

В Заборье сохранились остатки Змеевых Валов, которые местные жители называют Атамановой Крутой горой. Змеевые Валы - это грандиозные земляные насыпи на правом, а иногда и левом берегах Днепра. Встречаются короткие Змеевые Валы, достигающие в длину нескольких сотен метров, и длинные валы, которые тянутся на десятки, а то и на сотни километров. Высота их до сих пор достигает 8 метров при основании 15 - 16 метров. На полях эти валы уменьшаются по высоте, а иногда и совсем пропадают. Что касается лесов, то они там лучше сохранились.

Змеевые Валы одна из интереснейших и таинственных загадок древней истории нашей страны. Историки очень приблизительно оценивают время их создания, от 7 - 6 вв. до н.э. вплоть до 4 - 5 вв. н.э. Таким образом, диапазон оценок времени их создания растянулся на 1000 лет. Поэтому, нельзя точно установить, кто из наших предков и для чего строил их. Только в общих чертах известны конструктивные особенности этих валов и совсем не исследована технология их строительства.

О Змеевых Валах сложено множество легенд. В одной из них рассказывается о страшном змее, поселившемся вблизи Днепра. Этот змей потребовал от киевлян, чтобы они платили ему дань своими детьми. Но нашелся богатырь Кирилл Кожемяка, который победил змея. Он запряг змея в огромный плуг, и заставил его пропахать борозды, которые стали называть Змеевыми Валами. Змей от усталости остановился возле речки Стугна, выпил ее всю и умер в страшных мучениях и стонах, ползая по местности. Стугна означает "стон" или "стонать".

В сосновом бору с восточной части села располагается прямоугольная гора с плоским верхом. Она, скорее всего, была создана искусственно, возможно являлась частью укреплений между восемью забирскими курганами. А те, в свою очередь, могли быть образованы и Змеевыми Валами и скифскими курганами. Эта гора имела название Атаманова Крутая гора. Она имеет форму угольника с длинами 300м и 400м. Раньше гора возвышалась над соснами. Теперь же она заросла и со стороны села воспринимается как второй уровень соснового леса. Раньше она имела ровные отвесные склоны высотой 10м. Историки считают, что гора была насыпана в 11в по приказу Киевского великого князя Владимира Святославича. Вся система укреплений существовала с древнейших времен, и не раз служила для защиты от врагов. Кто знает, может быть, она была одной из богатырских застав, на которой служил Илья Муромец. Проходили века, и гора служила укрытием для разбойников, а иногда и для повстанцев.

Известны также легенды об Атамановой Крутой горе.

Эти легенды рассказала Владимиру Николаевичу 105-летняя бабушка Ганна еще в 1924г, когда Владимир Николаевич только поселился в Забирье.

Вот одна из них. В овраге, под Горой, раньше был Плесецкий путь, по которому возили разные товары. Там к сосне была прислонена еще одна сосна, а на ее верхушке была конская голова. Кто понимал этот знак, тот приезжал к Крутой горе на поклон к атаману. Гайдамаки его накормят, напоят и укладывают спать, а утром проводят в далекую дорогу. Кто же проедет и не поклонится атаману, того гайдамаки догонят и убьют, а все его добро заберут. По этой легенде деньги, золото и оружие гайдамаки прятали в Крутой горе. Там у них были большие пещеры, к которым вели такие большие ворота, что и телегой можно было заехать.

Прошло время и гайдамаки ушли оттуда, а стеречь свои сокровища оставили охране. Последнего из охранников видели очень давно. Пришел в село старый дед в белой полотняной одежде, принес пригоршню старинных золотых монет и попросил приносить ему за них еду на Крутую гору. Но никто ему еду так и не понес и больше его никто не видел. Потом в тех пещерах поселились барсуки и лисицы, а пастухи находили в тех местах кольца и сережки.

А вот еще одна легенда. Когда то давно, когда еще не было железной дороги, ходили люди пешком в Киев через Крутую гору. Одна бедная забирская вдова пошла за хлебом. Только зашла в лес, когда видит - сидит возле дороги, на поросшем мохом пне, старик в белых холщовых штанах и в белой сорочке. У старика были длинные усы и бритая голова. Когда вдова подошла к нему, он поднял голову и спросил:

- Куда идешь, добрая женщина?

- Иду в Киев, хлеба купить.

- А слышала ты, женщина, про Кармелюка?

- Ничего не слышала, - сказала женщина, - слышала только, что злые люди хотят его убить.

Усмехнулся тот старик себе в усы, и попросил:

- Может быть, ты мне, женщина, буханку хлеба принесешь, я тебе хорошо заплачу.

- Хорошо, принесу.

 Возвращалась вдова из Киева уже вечером. Видит - сидит на пне тот старик и спрашивает:

- Купила ты мне, женщина, хлеба?

Отдала ему вдова одну буханку из тех, что несла в мешке, а старик отвернул под пнем мох, зачерпнул две пригоршни золота и дает женщине:

- Это твоё!

Насыпал тот дед ей столько золотых монет, что она их едва домой донесла. Вдова наняла на те деньги работников и стала дом строить. Увидела это одна богатая женщина, и стала к ней приставать:

- Откуда у тебя золото и деньги?

Вдова и рассказала ей все, что с ней случилось. Тогда богатая женщина начала бегать к Крутой горе, чтобы встретить того деда в белой одежде. Однажды, она его встретила. Дед спросил, куда она идет и знает ли про Кармелюка. Женщина ответила.

- Его, бесовскую душу и злодея, стражники ловят и никак не могут поймать.

Покусал свои длинные усы дед, и сказал:

- Не купишь ли ты, женщина, в Киеве фунт гвоздей?

Богатая женщина согласилась. Быстро сходила в город и вернулась с гвоздями, а дед уже ожидал ее. Сбил он эту женщину с ног, сел ей на спину, и весь фунт гвоздей позабивал ей в пятки. Еле доползла та женщина до села, и до самой смерти не смогла на пятки наступить.

До самой Великой Отечественной войны хранился найденная в забирской церкви летопись, где рассказывалось о событиях села за 250 лет. Эта летопись была составлена одним из забирских священников. Там было записано множество подобных историй.

В этот момент Михаил, сын Владимира Николаевича, попросил рассказать мне историю о прототипе Тевье-Молочника.

Владимир Николаевич согласился.

Известный еврейский писатель Рабинович Шолом Нахумович, писавший под псевдонимом Шолом Алейхем в 1884 - 1905 гг. часто бывал в Боярке. Этот городок он описал в своем рассказе и пьесе "Тевье-молочник". Прототипом его героя был забирский еврей Тевель и его жена Енн Гольда, которую в Забирье называли Гудя.

Тевель переехал в Забирье из соседнего села Глевахи приблизительно в 1873г. И поселился сначала на западном, бедняцком конце села, на Сухаривщине. Вспоминая Тевеля, старожилы рассказывали, что был он таким, как и в пьесе, сильным, веселым и очень находчивым. Хотя и жил Тевель очень бедно, у него был конь и хорошая телега, намного прочнее обычных крестьянских телег. Зарабатывал Тевель тем, что перевозил грузы дачникам в дачный поселок возле станции Боярка.

 

Неизвестно, что случилось, но внезапно Тевель разбогател. Совсем как в рассказе "Счастье привалило". Он построил напротив трактира еврея Елика балаган, то есть длинный сарай для заезда на ночь телег, груженых товарами. При этом балагане он открыл магазин, в котором торговала его жена Гудя. Очень скоро Тевель купил еще трех очень хороших коров и стал возить молоко в Боярку для дачников. Именно там его и встретил Шолом Алейхем, который любил приезжать туда на отдых.

После 1900г. Тевель построил себе новый дом и лавку уже на третьем месте. Именно этот дом стоит там до сих пор, почти не изменив своего вида.

С Тевелем дружили многие односельчане. Один из них, после смерти жены Тевеля, возил его в Глеваху свататься к "новой Гуде", а потом повез "молодоженов" к раввину.Другой из них, отставной офицер, посоветовал Тевелю на время уехать из села, когда начались погромы. Так рассказывала старая нянька внуков Тевеля. В 1912г уже старый Тевель перебрался в Киев на Демиевку, где жил его зять. Зять имел 60 коней и обслуживал конку. Тевель занимался тем, что подбирал на рельсах навоз и вывозил его. Свой дом Тевель продал односельчанину Шрайберу, который на протяжении 20 лет сберегал дом на память о Тевеле как о прототипе рассказов Шолом Алейхема.

Шрайбера хорошо помнили старожилы, с ним многие дружили. Он был активным членом забирской сельскохозяйственной артели и работал в Забирье 50 лет кузнецом до 1933г. Янкель Шрайбер трагически погиб, зарубленный ночью во время субботней молитвы топором грабителя за несколько огурцов. Как раз у Шрайбера было семеро детей, которые в рассказах Шолом Алейхема были описаны как дочери Тевеля. (У Тевеля было два сына и две дочери). Вот так другой забирский еврей Янкель Шрайбер со своими дочерьми влился в литературный образ Тевье-Молочника.

На улице уже начинало темнеть, и мы решили отправляться в обратный путь. Мне очень захотелось пройти через лес, чтобы увидеть те места, о которых рассказывал Владимир Николаевич. Как все-таки важно услышать рассказ и увидеть места описываемых событий. Если бы я сразу пошел через лес по пути к Владимиру Николаевичу, то сосновый бор был бы для меня обычным ноябрьским лесом.

Когда Владимир Николаевич услышал, что я собираюсь возвращаться в Боярку через лес, он попросил остаться еще на две минуты. Он продолжил свой рассказ.

Боярка - небольшой город, окруженный со всех сторон лесами. Повсюду домики с садами и огородами. Начиная с 19в. в Боярку приезжали отдыхать киевляне, особенно много их приезжало в начале дачного сезона. Некоторые имели собственные дачные домики, остальные арендовали жилье на летний период. В это время число отдыхающих достигало десяти тысяч. После появления железнодорожной станции поток отдыхающих стал возрастать. Всем хотелось насладиться тишиной и спокойствием после шумного Киева.

Боярка была сравнительно новым городком по сравнению с Будаевкой, одним из старинных поселений Киевской Руси. Название происходит, скорее всего, от имени казака Будая, который основал небольшое городище. Во второй половине 19в. в боярском лесу в просеке между дубами и соснами стали появляться первые дачные домики. Так появилась боярская улица Крещатик, которая в 1923г. была переименована в улицу Карла Маркса. От улицы Крещатик пролегла улица Липки. Получалось, что Киев во время дачного сезона переезжал в Боярку. Дачи вначале себе построили знатные киевляне, а за ними и богатые предприниматели. Потом стали строить домики для дачников, в которых отдыхали известные писатели и деятели культуры.

В 1885г. В таком из домиков отдыхал известный композитор Николай Лысенко. Именно в Боярке он написал одну из частей оперы "Тарас Бульба". В Боярке родился сын композитора Остап, которого назвали в честь одного из героев оперы.

Николай Островский прославил Боярку в своем произведении "Как закалялась сталь". Владимир Николаевич был знаком с Островским и часто водил журналистов на место описываемых в романе событий.

Совершенно неизвестным оказалось для меня то, что в Боярке любил отдыхать известный поэт Семен Надсон. В 1886г. 23-летний юноша лечил туберкулез в боярском сосновом лесу, где он любил прогуливаться. В лесу сохранилась его любимая "долина Надсона", место живописное. Владимир Николаевич собственноручно установил там памятный знак, посвященный Надсону. Надсон был очень популярен среди молодежи 19в. своими пламенными стихами. К сожалению, в наше время он забыт, а в 19в. его строчками из стихотворения .Облетели цветы, догорели огни.... восхищался весь Киев.

Владимир Николаевич очень хотел, чтобы я увидел "долину Надсона". Ему понравилось то, что я знал творчество этого поэта. Он сказал, что таких знакомых у него давно не было.

Мы простились с Владимиром Николаевичем как старые друзья, и он опять пожал мне руку этим странным оккультным приветствием. Я даже ощутил какой-то горячий шарик, который вылетел из его ладони и пронесся по моей руке до самого плеча.

Сначала мы зашли посмотреть на дом Тевеля, а потом быстро пошли по направлению к лесу. Пройдя по утоптанной тропинке примерно сто метров, мы очутились в "долине верблюдов". Это было одно из любимых мест Владимира Николаевича и одна из его загадок. Участок леса был занят соснами странного вида. От нижней части ствол раздваивался, и к верхушке сосны поднималось уже два ствола с растущими ветвями. В месте раздвоения один из стволов поднимался почти вертикально вверх, а второй образовывал плавный изгиб, напоминающий шею верблюда, а потом устремлялся вверх.

Позже я узнал, что Владимир Николаевич катал на "верблюде" всех своих внуков, или, как он любил говорить, принимал всех в своих внуков. Внуки успели вырасти, да и "верблюд" заметно подрос. Просто так на него уже забраться было сложно, разве что кто-нибудь должен подсадить. Через несколько месяцев, когда Владимир Николаевичрешил прогуляться с нами по лесу, он предложил мне взобраться на шею "верблюда". Я, как следует, разбежался, подпрыгнул и, опершись двумя руками о "шею верблюда", выжался на руках. Только так мне удалось с первой попытки влезть на "шею верблюда". Уж очень хотелось мне, чтобы в присутствии Владимира Николаевича все получилось. Я уселся на "верблюда" и был тут же принят в "общество внуков".

Вокруг этой сосны было множество "верблюдов" подобного вида. Вероятно, такая разновидность дерева генетически была заложена в семенах, и они покрыли собой всю поляну.

Пройдя поляну с "верблюдами", мы вышли на одну из главных дорог через лес. В лесу становилось все темнее. Впереди, на расстоянии примерно двух лесных кварталов пронеслись с десяток косуль. Это для меня было неожиданно, и я не успел их рассмотреть. Я вопросительно посмотрел на Наташу.

- Здесь водятся до сих пор крупные животные, - сказала она. - Иногда их можно встретить.

- А волки и медведи тоже водятся?

- Про медведей не знаю, а волки должны быть.

Наташа рассказала, как, когда она была еще маленькой, родители везли ее зимой на санках. Увлекшись разговором, они не заметили, как она уснула и вывалилась из санок на дорогу. Обнаружив через некоторое время, что санки опустели, родители вернулись назад. Наташа преспокойно спала на заснеженной дороге. Родители ей рассказали, что боялись, чтобы волки не нашли ее раньше. Реально она волков не видела.

Мы как раз подходили к Атамановой Крутой горе. Дорога стала постепенно подниматься, и справа я увидел пологую гору, поросшую густым лесом. Явной вершины не просматривалось. Я вспомнил по рассказу Владимира Николаевича, что вершина представляла собой пологую насыпь. С нашей стороны подъем был пологий. Очевидно, крутизна горы была заметнее с противоположной стороны. Мы решили не тратить время на осмотр горы, становилось все темнее.

Мы пошли дальше. Я подумал, что если бы не рассказ Владимира Николаевича, то я на это место мог бы вообще не обратить внимания. Но, все же, место было примечательным. Раньше дорога была твердой за счет спрессованных листьев и хвои. Иногда попадались корни ближайших деревьев, вылезшие на поверхность земли. Здесь же ноги проваливались в песок, и идти было тяжело. Возможно, это было связано с тем, что когда то песок здесь был насыпан специально. Через несколько десятков метров идти стало легче, и начался спуск с горы.

Боярский сосновый лес был очень разнообразен. Я обратил внимание на некоторые участки леса, мимо которых лежал наш путь. Они все были не похожи друг на друга. Часть леса, которую мы прошли, росла естественно, подчиняясь каким-то своим законам. Дальнейший путь пролегал в зоне технологического леса или даже питомника. Лес был разбит на участки. С одной стороны сосны вырубались, а с другой стороны подрастали молодые сосенки. Эта часть пути была неинтересной, и мы продолжили беседу.

Константин продолжал рассказывать о Владимире Николаевиче. На этот раз он говорил о его мощной биоэнергетике. Костя рассказал о том, что Владимир Николаевич во время войны был ранен и даже умер. Он лежал в госпитале, и после четырех часов клинической смерти за ним пришли санитары, чтобы вынести его из палаты. Когда они до него дотронулись, он встал, и пошел в туалет. Я знал, что Костя большой фантазер, и не очень удивился его рассказу. Теперь, после знакомства с Владимиром Николаевичем, я понимал, что он не обычный человек. Он действительно обладал какой-то невиданной силой воли. Даже разговоры Кости не вызывали протеста. Что-то Костя придумал, но что-то наверняка могло произойти на самом деле.

Кварталы лесного питомника остались позади, и мы подошли к "долине Надсона". Это был длинный овраг, по дну которого протекал ручей. Края оврага были невысокие, но обрывистые. Спуститься в него можно было по одной из тропинок, расположенных немного в стороне. Мы спустились в овраг и стали осматривать "долину Надсона". Место было действительно красивое. Здесь было светлее, чем в лесу, и детали были видны отчетливо. Ручей протекал, петляя среди зарослей невысокого кустарника. Вдалеке стеной стояли сосны причудливого вида. У меня было ощущение, что рассматривать их можно было бесконечно. Вероятно, такие места в лесу мог находить только Иван Иванович Шишкин. С этого места просто не хотелось уходить. Я подумал, почему в таких местах можно ощутить радость, а через каких-нибудь тридцать или пятьдесят метров таких ощущений уже не испытываешь? Деревья здесь были другими. Ручей был особенный. Все находилось в какой-то гармонии. Может быть, и магнитное поле здесь было другим, и состав воздуха отличался.

Что толку цепляться за привычные понятия и искать объяснения необъяснимому? Лес, овраг, ручей, небо... Такое можно встретить повсюду. Почему же в этом сосновом лесу творилась тысячелетняя история? Змеевые Валы, Илья Муромец, Атамановая Крутая гора. А скольких писателей и поэтов вдохновили на творчество все тот же лес, овраг, ручей, небо...? А Владимир Николаевич Горинович? Может быть, такой человек и не мог бы жить в другом месте? Почему человек такого интеллекта и способностей поселился именно здесь и прожил в этой местности 50 лет? С этим еще предстояло разобраться.

Мы перешли через ручей по стволу небольшого поваленного дерева и поднялись на противоположную сторону "долины Надсона". Возле дороги, немного в стороне лежал большой серый камень вытянутой формы. Верхняя сторона его была отшлифована, и на ней была вырезана надпись "Долина Надсона Оспивана поетом 1862 - 1887".

Надсон отдыхал здесь в последний раз незадолго до смерти. Из Боярки он уехал в Ялту, откуда уже не вернулся. Похоронили его в Санкт-Петербурге.

Я не нашел стихотворения, посвященного его долине, но одно стихотворение, написанное в 1881г. меня потрясает даже в начале 21 века. Насколько все отчетливо описано. Наша ситуация сегодня, наши проблемы и наша судьба.

Сколько лживых фраз, надуто-либеральных,

Сколько пёстрых партий, мелких вожаков,

Личных обличений, колкостей журнальных,

Маленьких торжеств и маленьких божков!..

Сколько самолюбий глубоко задето,

Сколько уст клевещет, жалит и шипит, -

И вокруг, как прежде, сумрак без просвета,

И, как прежде, жизнь и душит и томит!..

А вопрос так прост: отдайся всей душою

На служенье братьям, позабудь себя

И иди вперёд, светя перед толпою,

Поднимая павших, веря и любя!..

Не гонись за шумом быстрого успеха,

Не меняй на лавр сурового креста,

И пускай тебя язвят отравой смеха

И клеймят враждой нечистые уста!..

Видно, не настала, сторона родная,

Для тебя пора, когда бойцы твои,

Мелким, личным распрям сил не отдавая,

Встанут все во имя правды и любви!

Видно, спят сердца в них, если, вместо боя

С горем и врагами родины больной,

Подняли они, враждуя меж собою,

Этот бесконечный, этот жалкий бой!..

Ноябрь 1881
  1   2   3   4   5   6   7

перейти в каталог файлов

Образовательный портал Как узнать результаты егэ Стихи про летний лагерь 3агадки для детей

Образовательный портал Как узнать результаты егэ Стихи про летний лагерь 3агадки для детей