Главная страница
Образовательный портал Как узнать результаты егэ Стихи про летний лагерь 3агадки для детей
qrcode

Арт-теропия. Хрестоматия. Арт-терапия Санкт-Петербург Москва Харьков Минск 2001 арт-терапия серия Хрестоматия по психологии


НазваниеАрт-терапия Санкт-Петербург Москва Харьков Минск 2001 арт-терапия серия Хрестоматия по психологии
АнкорАрт-теропия. Хрестоматия.doc
Дата12.01.2018
Размер7.13 Mb.
Формат файлаdoc
Имя файлаАрт-теропия. Хрестоматия.doc
ТипДокументы
#34573
страница9 из 28
КаталогОбразовательный портал Как узнать результаты егэ Стихи про летний лагерь 3агадки для детей
Образовательный портал Как узнать результаты егэ Стихи про летний лагерь 3агадки для детей
1   ...   5   6   7   8   9   10   11   12   ...   28

Политическое значение арт-терапевтической теории

Уэллер и Делли ( Waller & Dalley, 1992) во время дискуссии по теоретическим вопросам арт-терапии вспомнили о двух ее пионерах-— Наумбург и Крамер. Наумбург, находившаяся под большим влиянием психоанализа, использовала изобразитель­ное творчество пациентов в построении психотерапевтических отношений. Крамер же, обучая детей изобразительному твор­честву, подчеркивала исцеляющий характер изобразительной деятельности как таковой, без какой-либо ее интерпретации. Их можно считать предтечами двух разных школ в арт-тера-Певтической теории. Уэллер и Делли затем обращаются к тео­риям Клейн, Винникотта и Юнга, а также г групп-анализу и их влиянию на арт-терапию. Используя представления этих ав­торов, я попытаюсь проанализировать политические аспекты их теорий и их влияние на арт-терапию, в особенности в том, что касается роли интерпретации и отношений между изобра­зительным и вербальным коммуникативным процессами. Уэл­лер и Делли описывают взгляды Клейн на потребность в ри­совании как отражение попытки защититься от инстинктив­ных, разрушительных тенденций. Они обсуждают открытие Клейн символической природы игры, в ходе которой фантазии и чувства, выражаясь через символы, анализируются психоте­рапевтом в контексте переноса. Обращаясь к использованию арт-терапии в работе с детьми, авторы отмечают, что психоте­рапевт обращает внимание не столько на вербальную форму­лировку переноса, сколько на то, что изобразительный процесс сам по себе является символической экстериоризацией пере­носа, позволяя «удерживать» чувства ребенка до тех пор, пока

он не будет способен их интегрировать. Из этого следует, что арт-терапия отличается от вербальной психотерапии тем, что деструктивные потребности не анализируются, по крайней мере, на начальных стадиях терапии. Стремление воздержи­ваться от анализа изобразительного процесса может быть свя­зано с влиянием Винникотта, а также представлением о том, что изобразительный процесс включает деструкцию и «восста­новление» разрушенного, движение от хаоса к определенности и порядку. Этот процесс поначалу воспроизводит внутренний конфликт без какой-либо потребности в его вербализации. Ин­терпретация же может помешать раскрытию психической энер­гии в процессе творчества. Представляет интерес проанализи­ровать «радикальность» арт-терапии в контексте теории Клейн. Фрош в своей политической критике психоанализа (Frosch, 1987) отмечает некоторые возможности, связанные с анализом переноса, в частности то, что пациент может осознать соци­альные влияния, которые он интернализировал. Клейновский подход подчеркивает важность анализа основных влияний на личность. В частности, обращается внимание на проективные механизмы, которые лежат в основе транзакций между внут­ренним миром ребенка и внешним миром. Подобный анализ неизбежно вступает в противоречие с социализирующими влияниями, которые организуют психику и ведут не только к психическому дистрессу, но и особым формам психической организации, преобладающим в той или иной социальной сре­де» (Frosh, 1987, р. 37). А теперь опытаемся понять, можно ли вообще проанализировать психотерапевтические отношения в процессе изобразительного творчества? Если придерживать­ся мнения, что изобразительный процесс является символи­ческим выражением переноса, тогда взаимодействие двух ос­новных факторов арт-терапии (то есть психотерапевтических отношений и художественной экспрессии) возможно. Однако воспринимать изобразительный процесс лишь как воплощение переноса было бы упрощением. На мой взгляд, смысл изобра­жения всегда достаточно иллюзорен и должен оставаться та­ким для того, чтобы сделать возможным появление нового толкования. Поскольку теория Винникотта основана не на по­нятии инстинкта, а на понятии отношений, интерпретация

первичных процессов для него менее значима. Винникотт ввел понятие фасилитирующей среды, посредством которой «хоро­шая» мать строит с ребенком такие отношения, при которых ребенок, играя, психологически от нее отделяется. Идеи Винни-котта о транзитных феноменах, его представление об изобрази­тельном творчестве как «игре для взрослых», а также подчерки­вание им роли психотерапевта как фасилитатора терапевти­ческого процесса, а не инструмента интерпретации оказали большое влияние на арт-терапевтов. Тем не менее влияние его теории, так же как и иных теорий объектных отношений, неоднозначна. Фрош (Frosh, 1987) отмечает, что теория объект­ных отношений ограничена в своем понимании социальных влияний отношениями мать-ребенок и игнорирует влияние общества на эти отношения, например, таких социальных фак­торов, как расовая, половая принадлежность и т. д. Он также утверждает, что трудно понять, как пациент взаимодействует со своими неосознаваемыми деструктивными переживания­ми, когда психотерапевт вместо интерпретации пытается со­здать атмосферу положительных отношений, с тем чтобы пре^ доставить пациенту коррегирующий недостатки материнско­го воспитания опыт. В этих условиях существует опасность гиперконтроля со стороны психотерапевта. Политический ас­пект теории Винникотта, в частности, связан с тем, что боль и страдание могут быть преодолены благодаря созданию отно­шений любви между двумя людьми. Интересно оценить отно­шение арт-терапевтов к подобным взглядам. Поскольку арт-терапевтическая работа характеризуется осознанным нейтра­литетом специалиста, то для пациента в большей степени, чем при вербальной психотерапии возможно проникновение в об­ласть болезненных, деструктивных переживаний. Большая степень контроля пациента над изобразительным процессом влияет также и на баланс сил в психотерапевтических отноше­ниях, снижая опасность отмеченного Фрош гиперконтроля со стороны психотерапевта. При этом важно, чтобы арт-терапевт осознавал и иные влияния на психику клиента, а не ограничи­вался лишь учетом тех, которые являются результатом недо­статков материнского воспитании.

Уэллер и Делли отмечают, что проживающие в Великобри­тании и других западных странах представители иных этни-

ческих групп страдают от чрезмерно «евроцентрического» ха­рактера большинства психологических, психоаналитических и психиатрических форм лечения. Это связано с тем, что такие формы лечения являются продуктом специфической культур­ной среды (европейской), а поэтому — отражают ее установки. Это также останется справедливым, если мы обратимся к тео­рии Юнга. Уэллер и Делли обсуждают то, как арт-f ерапевты с большим интересом обращаются к его теории, поскольку он придавал особое значение изобразительному творчеству паци­ентов и сам глубоко интересовался изобразительным искус­ством и культурой. Они обращают внимание на публикацию Далал (Dalai, 1988), в которой Юнг критикуется как расист и показывается, как расизм окрашивает многие его теоретиче­ские представления, такие как представление о коллективном бессознательном и индивидуации. Далал часто цитирует Юнга и пытается на основании его цитат показать, что Юнг якобы ставил знак равенства между современным чернокожим и до­историческим человеком, а также между современным, осо­знающим себя черным человеком и не осознающим себя бе­лым или между современным чернокожим взрослым и белым ребенком. Далал показывает, каким образом юнговская идея коллективного бессознательного может являться отражением расистских взглядов. Коллективное бессознательное связано с архаичными психическими проявлениями, характерными для первобытного человека. Юнг считал, что все человеческие расы имеют общее происхождение, в процессе своего развития про­двигаясь до той или иной стадии. По Юнгу, наиболее очевид­ны различия между белыми европейцами и всеми остальными людьми. Он полагал, что коллективное бессознательное имеет наследственный характер, и представители европейской куль­туры в процессе индивидуации достигают наиболее зрелого состояния. Юнг полагает, что «чернокожие» (я пользуюсь термином «чернокожие», так же как и Далал, для обозначе­ния всех неевропейцев) вряд ли способны к индивидуации, поскольку они не могут рефлексировать. В конце статьи Далал вопрошает, можно ли сохранить понятия индивидуации и кол­лективного бессознательного, очистив их от расистских взгля­дов, и насколько психотерапевты, использующие эти понятия, осознают их расистское происхождение.

В качестве реакции на затронутые Дадал вопросы и в связи с обсуждением политических вопросов арт-терапевтической теории было бы интересно проанализировать работы тех автот ров, которые чаще других пользовались юнгианскими пред­ставлениями в арт-терапии. Чампернон, Лидьятт и Томсон в основном пользовались юнгианским методом активного во­ображения, полагая, что бессознательное можно лучше понять посредством проявляющихся в спонтанном творчестве обра­зов. Достигаемый за счет этого баланс бессознательного и со­знания, по их мнению, способствует индивидуации. Они по­лагают, что роль психотерапевта заключается не в том, чтобы раскрывать смысл изображенного, а в том, чтобы создавать подходящие условия для творчества и атмосферу поддержки в отношениях с клиентом. Таким образом при таком подходе к работе арт-терапевт не взаимодействует с бессознательным своего клиента, поэтому скрытым в представлениях Юнга ра­сизмом можно пренебречь. Чампернон и Лидьятт, в частности, подчеркивали тот факт, что изобразительное творчество в арт-терапии является не «настоящим» искусством, имея в виду то, что в изобразительной деятельности следует по возможности избегать контроля над ним со стороны сознания, чтобы позво­лить бессознательному проявить себя в большей степени. Чам­пернон (Champernowne, 1971) пишет о «негармоничном парт­нерстве» изобразительного искусства и психотерапии. Думаю, что при этом она имеет в виду прежде всего то, что изобрази­тельное искусство имеет свои собственные задачи и движущие силы и что в арт-терапии их следует подчинить психотера­певтическим целям. Использование ею термина «ненастоя­щее искусство» является одним из способов разрешения про­блемы, связанной с сочетанием изобразительной деятельнос­ти и вербальной психотерапии.

Шаверьен (Schaverien, 1993) обращается к анализу изобра­зительной деятельности в контексте психотерапевтических отношений, включающих механизмы переноса и контрперено­са, и использует при этом понятия Юнга и Кассирера. Цент­ральными в работах Шаверьен являются разработанные ею понятия «перенос на козла отпущения», «переноса внутри пе-

реноса», а также «воплощенного» и «невоплощенного» образа (Schaverien, 1987). Понятие «перенос на козла отпущения» озна­чает, что субъект проецирует на изображение неприемлемые для себя чувства, для того чтобы изображение «удерживало» их до тех пор, пока человек не будет способен их интегриро­вать. Наиболее важно то, что автор будет делать со своим за­конченным произведением. Понятие «перенос внутри перено­са» означает перенос на изображение в контексте психоте­рапевтических отношений. Под «невоплощенным» образом имеется в виду такой образ, который не заключает в себе чувств автора, но лишь повествует о них. Напротив, «воплощенный» образ несет в себе мощные эмоциональные переживания, кото­рые проявились при создании изображения. Эти представления имеют много общего как с теорией объектных отношений, так и теорией Юнга. Шаверьен пытается опереться на юнговское понятие архетипа как энергетического «центра» в коллектив­ном бессознательном для того, чтобы понять смысл изображе­ний своих клиентов.

Упомянутые мной арт-терапевтические теории были осно­ваны, как правило, на индивидуальной работе. В групповой же работе опасности, связанные с ролевой нестабильностью и экс­плуатацией психбтерапевтических отношений, значительно ниже, так как клиент при этом менее зависим от психотерапев­та. Использование, системного подхода к групповой психоте­рапии может иметь важное политическое значение. Вместо того чтобы рассматривать проблемы клиента как сугубо внут-рипсихические или межличностные, этот подход обращается к изучению ключевых зон целостного опыта субъекта, вклю­чая самые разные аспекты его отношений с обществом. В пси­хотерапии этот подход реализуется через групповое взаимо­действие «здесъи сейчас». Ни один аспект системы отношений субъекта при таком подходе не является более важным, чем другой, и психотерапевт обращается к тому или иному аспек­ту системы отнощений клиента с учетом конкретных задач и условий проведения психотерапии. Психотерапевт выступа­ет в более определенной роли, по сравнению-с традиционными формами групповой аналитической терапии, и является мо-

делью для поведения членов группы. За исключением того, что связано с теоретической позицией и опытом психотерапевта, он привносит в группу тот же опыт, что и другие ее члены.

Уолтер (Walter, 1993) обращается к системному подходу к групповой интерактивной арт-терапии. Она соединяет поня­тия психотерапевтических факторов арт-терапии, представле­ния Ялома об исцеляющих факторах, а также теорию систем для того, чтобы проанализировать литературу и свой собствен­ный клинический опыт. Она пытается определить роль арт-терапевта в группе, занимающейся изобразительным творче­ством. Однако требуется еще много усилий для того, чтобы изучить взаимодействие вербальной психотерапии как систе­мы со своим набором норм, ценностей и традиционных пред­ставлений — с изобразительной деятельностью как особой сис­темой. Например межличностное обучение предполагает пря­мое взаимодействие одного пациента с другим, в то время как изобразительная деятельность предполагает индивидуальную работу, при которой внимание пациента отвлечено от других членов группы. Я проанализировала литературу по теориям психоанализа и арт-терапии для того, чтобы выяснить их по­литическое значение. Я, в частности, обратила ваше внимание на роль изобразительной деятельности и ее значение для пси­хотерапевтических отношений. Эта роль в арт-терапии неодно­значна и во многом расходится с принципами вербальной пси­хотерапии. С этой точки зрения я сейчас попытаюсь выяснить, существует ли, как полагает Шаверьен, несколько типов арт-терапии.

Политическое значение арт-терапевтической практики

Для того чтобы вызвать дискуссию среди арт-терапевтов, Шаверьен (Schaverien, 1994) поднимает вопрос: что означает «хорошая арт-терапевтическая практика»-? При этом она выде­ляет несколько видов арт-терапии. Они имеют свою ценность применительно к разным группам, пациентов и могут быть ис­пользованы арт-терапевтами в зависимости от своего опыта, подготовки или задач работы. Автор полагает, что основные

различия между разными видами арт-терапевтической практи­ки заключаются в их отношении к переносу: на психотерапев­та, с одной стороны, и на изобразительную продукцию — с дру­гой. Она разделяет понятия «арт-терапия», «арт-психотерапия» и «аналитическая арт-психотерапия» и утверждает, что арт-терапия связана с признанием особого значения образа изоб­ражения, а перенос на психотерапевта не является предметом для интерпретации. Арт-психотерапия придает образу меньшее значение, он рассматривается лишь как иллюстрация переноса, а клиент не в полной мере участвует в изобразительном про­цессе. Аналитическая же арт-психотерапия придает равное значение переносу и изобразительному процессу. При обсужде­нии понятия арт-терапия она утверждает, что психотерапевт не интерпретирует перенос и что исцеление возможно благодаря тому, что создание изображения ведет к соединению внутрен­него и внешнего мира клиента, а также к осознанию им ранее неосознаваемых элементов психики. Она заявляет, что анали­зировать перенос было бы неуместным, поскольку во многих случаях нет условий для оптимального психотерапевтического контакта. Попытки такого анализа при этом могут еще больше нарушить психическое состояние лиц с пограничными или психотическими расстройствами. Они также неприемлемы для детей и подростков.

Трудно не согласиться с тем, что бывают случаи в работе с некоторыми лицами, когда интерпретация переноса неуме­стна, но я полагаю, что определение показаний для проведения арт-терапии и условий для ее проведения является более де­ликатной задачей. Основываясь на работах Биона и других авторов можно говорить о таких вариантах арт-терапевгической практики с психически больными, которые отличаются от ра­боты с другими группами клиентов (Greenwood, Killick, 1995). Однако я думаю, что одно дело дать определение «арт-тера­пия» определенному виду клинической практики, а другое — пытаться исключить из нее такие подходы, которые вполне могут быть эффективными, если используются квалифици­рованными специалистами. В самом деле, результаты работы Биона и Мельцера с лицами, имеющими серьезные психиче­ские расстройства, привели к пересмотру практики психоана-

лиза с разными клиническими группами, в связи с чем в насто­
ящее время придается большее значение контрпереносу, чем
анализу переноса (Rustin, 1991). /

Другие группы пациентов, которые обсуждает Шаверьен, это лица с задержкой психического развития, терминальные больные, инвалиды, рецидивисты. Она допускает возможность арт-терапевтической работы, основанной на переносе, с этими группами (Gregeen, 1992; Tipple, 1993). Думаю, что для арт-те-рапевта весьма полезно преодолеть свой страх, который может появиться как результат контрпереноса в работе с терминаль­ными больными или инвалидами прежде, чем он примет реше­ние работать с этими группами (Scaife, 1993). Другое исполь­зуемое Шаверьен понятие — арт-психотерапия. Основное вни­мание при этом уделяется вербальной психотерапевтической коммуникации, а изобразительная продукция является лишь иллюстрацией к ней. Эта форма работы, на мой взгляд, привле­кательна для большого числа арт-терапевтов. Шаверьен реко­мендует данную форму терапии для работы с пациентами с ме­нее выраженными психическими расстройствами. При этом арт-терапевт может работать с такими клиентами самостоя­тельно, благодаря чему психотерапевтический контакт имеет более тесный характер. Я согласна с тем, что при таких отно­шениях можно удерживать достаточно сильные чувства, вы­званные интерпретацией переноса. Почему же, однако, с этими пациентами нельзя применять такую форму работы, которая называется Шаверьен «аналитическая арт-терапия»? Приме­нительно к последней она говорит о тех пациентах, которые направляются на арт-терапию семейным врачом и могут пона­чалу отрицательно относиться к изобразительной деятельно­сти. Почему же арт-терапевт должен соглашаться на работу с такими пациентами? И если пациент отказывается зани­маться изобразительной деятельностью в начале психотера­певтического процесса, это не обязательно означает, что он сохранит отрицательное отношение к арт-терапии и в даль­нейшем? Ни количество сделанных рисунков, ни продолжи­тельность потраченного на рисование времени не являются критериями того, имела ли место арт-терапия или нет. Для опре­деления последнего наиболее существенен прежде всего харак-

тер взаимодействия между психотерапевтом и клиентом. Вме­сто того чтобы использовать понятие арт-психотерапия при­менительно к тем случаям, когда изобразительная деятель­ность играет вторичную роль, лучше выяснить, что определяет характер соотношения изобразительных и вербальных эле­ментов.

В тех случаях, когда психотерапия признается в качестве социально значимого метода работы, а ценность изобразитель­ной деятельности недостаточно понятна, легко признать при­оритет одной формы терапии над другой. Достаточно сложно сопротивляться преобладающим стереотипам культуры. Арт-терапевты могут испытывать сильное давление со стороны, вы­нуждающее их идти на компромисс в ущерб изобразительным моментам работы. Это давление может выражаться в отказе предоставить им подходящее помещение для работы, в урезан­ных расходах на материалы или в требованиях поддержания недостижимой для арт-терапии чистоты во время работы. Кро­ме того, продолжающаяся недооценка важности изобразитель­ной деятельности коллегами, трудности в понимании ее особен­ностей могут исподволь подталкивать арт-терапевтов уделять все больше внимания вербальным формам работы. Наряду с этим, необходимость иметь время и место для того, чтобы са­мим заниматься изобразительным творчеством, составляет то, что Гилрой считает крайне необходимым для того, чтобы арт-терапия оставалась все же формой изобразительной работы (Gittroy, 1989).

Следует учитывать также и то, что в настоящее время мно­гие арт-терапевты активно осваивают вербальные виды арт-терапии. Это позволяет им строить более глубокие психоте­рапевтические отношения с клиентами и лучше разбираться в процессах, связанных с вербальной психотерапией. Однако достаточно ли хорошо они при этом понимают психотерапев­тические процессы, связанные с изобразительной деятельно­стью? Последняя разновидность, о которой говорит Шаверь­ен, это аналитическая арт-психотерапия. Она утверждает, что в аналитической арт-психотерапии имеет место баланс изоб­разительных процессов и психотерапевтических отношений, которые вместе составляют ядро данной разновидности пси-

хотерапии. Она отмечает, что все названные разновидности арт-терапии определяются характером акцентов и не рассмат­риваются ни в отношениях иерархии, ни как исчерпывающие определения. Однако я полагаю, что названные категории мо­гут быть неправильно использованы из-за упомянутых мной социальных факторов. Я думаю, что все разновидности арт-терапии следует объединить одним понятием «арт-терапия» и что все артттерапевты должны иметь соответствующую под­готовку. Однако в некоторых случаях и применительно к не­которым пациентам акцент может быть сделан на вербальном взаимодействии, а в других случаях — на изобразительной ра­боте. В работе с некоторыми пациентами можно никогда не интерпретировать перенос, в других случаях клиент может вовсе ничего не изобразить. Однако во всех случаях арт-тера-певт стремится использовать изобразительный процесс и пси­хотерапевтические отношения в равной мере, и если клиент отказывается рисовать, его основная задача заключается в том, чтобы разобраться, почему он избегает это делать. Иными сло­вами, арт-терапевт должен сознавать и использовать соотно­шение вербальных и изобразительных элементов своей дея­тельности. Думаю, что именно подвижный характер этого со­отношения позволяет использовать радикальные возможности арт-терапевтического подхода. Происходящее сейчас обсужде­ние названия нашей специальности для меняхжорее символи­зирует диалектику теории и практики арт-терапии.
1   ...   5   6   7   8   9   10   11   12   ...   28

перейти в каталог файлов

Образовательный портал Как узнать результаты егэ Стихи про летний лагерь 3агадки для детей

Образовательный портал Как узнать результаты егэ Стихи про летний лагерь 3агадки для детей