Марк Бекофф Эмоциональная жизнь животных

из птиц улетела и вернулась, неся с собой пучок травы. Траву она положила возле тела сбитой сороки; другие сороки сделали то же самое. Затем все четыре сороки замерли на некоторое время, как будто в минуту молчания, и одна за другой улетели.
Понимали ли эти птицы, что делают? Выражали ли они свое птичье уважение погибшему товарищу? Или они вели себя так, как будто им было не все равно? Может быть, они всего лишь действовали автоматически? Для меня самыми адекватными ответами на эти вопросы будут: да, да, нет, нет. Рода поразило то, насколько продуманным было поведение птиц. Он спросил меня, является ли такое поведение типичным для сорок, и я сказал ему, что никогда ничего подобного не видел и не встречал никаких публикаций о поведении сорок в моменты горя. Мы не можем знать, что именно они думали и чувствовали, но, наблюдая за их действиями, сложно было не поверить в то, что они по-своему, по- сорочьи, оказывали последние почести своему другу.
Несмотря на то, что я посвятил три десятилетия изучению разных видов животных, я никогда не переставал учиться у тех особей, с которыми встречался. Рядом с моим домом в горах за пределами Боулдера
(Колорадо) живут красные лисицы. Когда я смотрю в глаза красной лисицы, которая сидит напротив меня и смотрит, как я печатаю, или когда я наблюдаю за щенками лисиц, которые играют друг с другом, или за лисицей, потерявшей своего друга жизни, — я ничего не могу поделать с собой и начинаю глубоко задумываться о том, каково это — быть лисицей и делить со мной территорию этого холма. На прилегающих к холму землях обитает множество животных: койоты, горные львы, дикобразы, еноты, черные медведи, огромное разнообразие птиц, ящериц, а также собаки и кошки. И на протяжении всех этих лет все они были моими учителями.
Размышляя об эмоциональном мире животных, я также не переставал задаваться вопросом: а как насчет насекомых? Есть ли эмоциональная жизнь, например, у комаров?
Конечно, у комаров совсем крошечный мозг и недостаточный ресурс нервной системы, необходимый для развития эмоций, поэтому на этот счет возникают сомнения. Но на самом деле мы не знаем, как обстоит дело в действительности. Возможно, однажды мы найдем способ это выяснить. Однако намного важнее ответить на вопрос: изменит ли это что-нибудь для нас? Это могло бы что-то изменить, но тогда нам следовало бы задаться вопросом, имеет ли для нас значение, обладают ли животные эмоциями? Знание того, что животные испытывают чувства, — и обладая способностью понимать, когда они испытывают радость, горе, ревность или гнев, — мы учимся общаться с ними и принимать во внимание их взгляд на мир, когда мы с ними взаимодействуем. Знание переживаний живых существ должно влиять и на то, в каком свете мы представляем их себе, как относимся к ним и как обращаемся с нашими друзьями из животного мира.
ТОЛСТАЯ ШКУРА И НЕЖНОЕ СЕРДЦЕ: СЛОНИХА БЭБИЛ И ЕЕ
ПРЕДАННЫЕ ДРУЗЬЯ
Недавняя поездка в Кению и Танзанию открыла для меня мир слонов, одних из самых удивительных существ, которых мне когда-либо приходилось видеть. Наблюдая вблизи большие группы слонов, я мог ощущать их величественное присутствие, осознанность поведения и их эмоции. Этот непосредственный опыт разительно отличался от наблюдения за слонами, содержащимися в неволе. Ведь они, как правило, живут одни, ограниченные клеткой, в неестественных условиях зоопарка. Мое же путешествие в их глубоко одухотворенный мир природы было вдохновляющим и преображающим.
Когда мы наблюдали за группой диких слонов, живущих в резервации Самбуру, в
Северной Кении, мы заметили, что одна из слоних, по имени Бэбил, идет очень медленно. Мы поняли, что она травмирована и поэтому не может идти быстро. Однако мы также заметили, что слоны из ее группы не оставляли ее — они ее ждали. Когда я спросил об этом нашего гида, специалиста по слонам Ийена Дугласа-
Гамильтона, он сказал мне, что эти слоны всегда ждут Бэбил, и они делают это уже много лет.
Они шли вперед, затем останавливались и оглядывались по сторонам, чтобы посмотреть, где

находится Бэбил. В зависимости от того, как у нее об стояли дела, они либо шли дальше, либо ждали ее. Ийен сказал мне, что матриарх рода даже иногда кормила ее.
Почему другие слоны стада вели себя таким образом? Бэбил мало что могла для них сделать, поэтому казалось, что нет никакой видимой причины или практической пользы от того, что они помогали ей. Единственный объективный вывод, который мы могли сделать: другие слоны из чистого альтруизма заботились о Бэбил и подстраивали свое поведение таким образом, чтобы у нее была возможность оставаться с группой.
Дружба и сочувствие идут рядом, рука об руку, и друзья Бэбил — не единственный тому пример. В октябре 2006 года в маленькой деревушке на востоке Индии группа из 14 слонов прочесывала деревню в поисках пропавшего члена группы, который упал в канаву и утонул.
Жители деревни уже похоронили 17-летнюю слониху, однако тысячи людей были вынуждены покинуть свои дома, пока слоны еще больше трех дней буйствовали и метались по деревне в поисках пропавшего товарища.
СЕРДЦЕ ИМЕЕТ ЗНАЧЕНИЕ
В сентябре 2006 года состоялась встреча, посвященная благополучию животных, которая назвалась «Сердце вопроса». Приятно осознавать, что ученые, наконец, стали использовать слово сердце, поскольку сердце действительно имеет значение.
Я изучаю эмоции животных, и я люблю то, чем занимаюсь. На протяжении своей деятельности я изучал множество разнообразных животных — койотов, волков, собак, пингвинов Адели, брызгунов, западных вечерних дубоносов, Стеллеровых соек — и я бился над можеством вопросов, таких как социальное поведение и социальная организация, развитие коммуникации в социуме, игрой, защитным поведением против хищников, агрессией, родительским поведением и моралью среди животных. Для меня невозможно отрицать наличие эмоций у животных, к тому же теперь это подкрепляется современными познаниями в области их поведения, данными нейробиологии и эволюционной биологии. berrechtlich geschiitzt
Ha самом деле, исследования эмоций животных — это динамично развивающаяся область науки, интерес к которой не падает ни у профессиональных ученых, ни у простых людей. В марте 2005 года около 600 людей более чем из 50 стран собрались в Лондоне на примечательной встрече, проводимой организацией «Сострадание в мире фермерского треста», чтобы больше узнать о том, что чувствуют живые существа, о сознании животных и их эмоциональной жизни. В октябре 2006 года в Рио-де-Жанейро организация «Мировое сообщество за защиту животных» организовала конференцию, чтобы обсудить вопрос улучшения условий содержания животных на фермах и в исследовательских лабораториях.
Организаторы ожидали приезда 200 людей, но больше половины присутствующих приехали преимущественно из самой Бразилии и окружающих ее стран. Широкий отклик на встречи в
Лондоне и Рио показывает, что для нас давно настало время принять как данность эмоциональную жизнь животных.
Истории об эмоциональной жизни живых существ и наших непростых взаимоотношениях с ними все чаще появляются в периодической печати, от научных журналов, таких как «Наука», «Природа», «Тенденции в экологии и эволюции», от
«Деятельности Академии наук» до «Нью-Йорк Таймс», в «Психологии сегодня», «Ученый-
американец», «Время», «Экономист», и даже в «Ридерс дайджест». Эмоциональная жизнь животных стала объектом внимания удивительно популярного фильма «Марш пингвинов».
Выпущенный в свет в 2005 году, этот документальный фильм остро отображает чувства пингвинов и показывает, какие страдания они испытывают, но, вместе с тем, как они выдерживают самые тяжелые испытания, пока заботятся о своих яйцах и молодняке.
Тем не менее, несмотря на растущее число научных доказательств наличия эмоций у животных и широкое распространение этой веры среди населения, незначительное меньшинство в научном мире все еще настроено скептически. Кто-то до сих пор сомневается, что у животных существуют эмоции, другие же почему-то убеждены в том, что эмоции животных должны быть менее развиты, чем у человека. Такие взгляды кажутся мне

устаревшей и даже безответственной точкой зрения, и главная цель, которую я ставлю перед собой в этой главе — и во всей своей книге, — показать, что эмоции животных существуют, что они имеют значение для человека и что они должны оказывать влияние на то, как мы обращаемся с нашими друзьями из животного мира.
Обсуждая эмоции животных, я уделяю внимание главным образом поведенческим данным или забавным историям, которые переплетаются с последними открытиями в социальной неврологии. Такое сочетание здравого смысла и научных данных — то, что я называю «здравым
Urheberrechtlich geschiitztes Material смыслом науки», — является серьезным доказательством существования эмоций у животных. Поскольку истории пронизывают все мое повествование, я привожу научные данные лишь в качестве минимально необходимого обоснования.
Но раз уж мы признаем существование эмоций у животных и то, что они имеют значение, — то, что признает уже большинство людей, — тогда что из этого следует?
Очевидно, что мы должны принять во внимание этический момент: мы должны взглянуть на свои действия и понять, сочетаются ли они с нашими убеждениями и знаниями. Я абсолютно убежден в том, что этика всегда должна консультировать науку. Нам всегда следует прилагать усилия к тому, чтобы сочетать наши знания и действия с состраданием. На самом деле, в этом и состоит сердце вопроса.
ЧТО ТАКОЕ ЭМОЦИИ?
Очень трудно ответить на вопрос: «Что такое эмоции?» Большинство из нас распознают эмоции, когда видят их проявление, но трудно дать определение самим эмоциям. Имеют ли они физическое, ментальное происхождение — или смешанное? Будучи ученым, я предпочел бы сказать, что это психологический феномен, который помогает в управлении и контроле за поведением; это явление, которое затрагивает нас, заставляя проявлять чувства. Эмоции обычно определяют как «эмоциональный ответ» на физическое действие или «чувства», которые порождаются мыслями. Эмоциональные реакции показывают, что тело реагирует на внешние стимулы. Например, когда мы видим подъезжающую машину, которая вот-вот собьет нас, и чувствуем страх — у нас учащается пульс, повышаются давление и температура тела. Но, на самом деле, мы не чувствуем страха до тех пор, пока мозг не отреагирует на физиологические изменения, которые были реакцией на то, что мы увидели.
С другой стороны, чувства — это психологический феномен, событие, которое происходит само по себе в мозге отдельно взятого индивида. Внешнее событие запускает определенную эмоцию, гнев или горе, но, размышляя о том, что случилось, мы можем обнаружить, что чувствуем что-то другое. Мы можем объяснить свое эмоциональное состояние. Чувства проявляются как различные настроения, они помогают нам и оказывают влияние на то, как мы взаимодействуем с другими в самых разнообразных социальных ситуациях.
Чарльз Дарвин, первый ученый, систематически изучавший эмоциональный мир животных, выделил шесть базовых, или основных, эмоций: это гнев, страх, счастье, грусть, отвращение и удивление. Он утверждал, что эти базовые эмоции помогают нам быстро справляться с широким спектром различных обстоятельств и выживать в сложной социальной системе современного мира. Остальные эмоции позднее были добавлены к списку основных шести. Стюарт Уолтон в своей книге
«Естественная история чыовеческих эмоций» добавляет к основной группе ревность, презрение, стыд и смущение, тогда как невролог Антонио Дамасио (в «Ошибке Декарта») говорит о том, что социальные эмоции также включают в себя симпатию, чувство вины, гордость, зависть, восхищение и негодование. Любопытно, что никто из исследователей не упоминает любовь.
Какие из этих эмоций, если такие существуют, испытывают животные? Испытывают ли животные эмоции, которые не испытывает человек? Это очень интересный вопрос. Этолог
Джойс Пул, много лет изучавший жизнь слонов, утверждает: «Я чувствую, что слоны

испытывают некоторые эмоции, несвойственные человеку, и наоборот, я также верю в то,
что многие эмоции у нас общие».
Если Пул прав, то существуют эмоции, которые испытывают животные, но человек никогда не поймет, а есть и такие, которые близки нам. Разве и животные, и человек не радуются, когда играют или воссоединяются с любимыми? Разве не грустит животное, потерявшее близкого друга? Когда встречаются волки, разве они изо всех сил не крутят хвостами туда-сюда, завывая и прыгая и таким образом выражая свою радость? А как насчет слонов, которые отмечают свои встречи, хлопая ушами и вращая ими, издавая звук, известный как «приветственный грохот», — разве это не выражение счастья? Подобным образом, что еще, как не горе, мы наблюдаем, когда животные, демонстрируя эту эмоцию, удаляются от своей социальной группы, пребывая в подавленном состоянии после смерти друга, когда они прекращают есть и даже умирают? Безусловно, несмотря на существующие различия, все виды живых существ должны переживать некоторые базовые эмоции, общие для всех.
ПЕРВИЧНЫЕ И ВТОРИЧНЫЕ ЭМОЦИИ
Ученые обычно выделяют два типа эмоций — первичные и вторичные. Первичные эмоции считаются базовыми, врожденными. Они включают в себя обобщенные, близкие к рефлексу («автоматические», или запрограммированные) страх и мгновенные реакции на стимулы, представ,'ипощие опасность. Они не предполагают сознательных размышлений и включают в себя шесть базовых эмоций, выделенных Дарвином: страх, гнев, отвращение, удивление, грусть и счастье. Животные могут демонстрировать первичную эмоцию страха, избегая кого- то или что-то, большей частью бессознательно, еще до того, как узнали объект, спровоцировавший реакцию. Громкие сиплые звуки, определенные запахи, предметы, летающие над головой, — эти и другие стимулы являются врожденными сигналами опасности, которые вызывают автоматическую реакцию избегания. При встрече со стимулами, несущими потенциальную опасность, остается очень мало или почти не остается «права на ошибку», таким образом, естественный отбор проявился во врожденной реакции, ставшей определяющей для выживания индивида.
За первичные эмоции отвечает эволюционно старая лимбическая система мозга (в особенности, амигдала); это «эмоциональная» часть мозга, названная так Полом Мак-Клином в 1952 году. Физическое строение внутри лимбической системы и сходные эмоциональные области мозга, общие для различных видов, создают нервную основу для первичных эмоций.
В своей теории «Три-мозга-в-одном» (тройного мозга) Мак-Клин выделяет мозг рептилии, или примитивный мозг (который есть у рыб, амфибий, рептилий, птиц и млекопитающих); лимбический, или мозг палеомлекопитающих (общий для всех млекопитающих); и неокоргекс, или рациональный мозг неомлекопитающих (есть не у всех млекопитающих, только у приматов и человека) — все три мозга заключены в череп. Все три мозга соединены друг с другом, но при этом каждый из них в отдельности обладает собственными возможностями. Хотя лимбическая система мозга является основной областью обитания эмоций, недавние исследования показали, что не обязательно все эмоции заключаются в одной из систем, и в мозге существует несколько систем, ответственных за эмоции.
Вторичные эмоции — это более сложные эмоции, и они задействуют высшие центры коры головного мозга. Они могут заключать в себе базовые эмоции гнева или страха, или иметь более сложную структуру, например, к ним добавятся сожаление, тоска или ревность.
Вторичные эмоции не являются автоматическими: они производятся мозгом, индивид думает о них и принимает решение, что с ними делать — какие действия лучше всего предпринять в той или иной ситуации. Сознательные размышления и вторичные эмоции влияют на то, как мы реагируем на ситуации, которые порождаются первичными эмоциями: мы можем отступить, заметив некий объект, парящий над головой, но, как только понимаем, что это всего лишь тень, мы не станем убегать, напротив, почувствуем приступ смущения, быстро придя в себя и сделав вид, что ничего не случилось.
Размышление об эмоциях предоставляет нам более «эластичный», широкий спектр

ответа (реакции) на изменяющиеся обстоятельства, после того как мы проанализировали, какая последовательность действий будет самой подходящей в конкретной ситуации. В некоторых случаях, когда кто-то беспокоит вас, самым адекватным действием будет уйти, но иногда подобное действие может привести к еще большему ухудшению социальной ситуации
— в зависимости от того, с кем вы имеете дело и какого рода последствий боитесь. Хотя многие эмоциональные реакции возникают бессознательно — то есть происходят без участия размышляющего сознания, — мы учимся думать, прежде чем действовать. Мысленный анализ позволяет нам устанавливать связь между чувствами и действиями, и это делает возможным вариабельность и гибкость в нашем поведении, с тем чтобы, в зависимости от социальной ситуации, мы поступали правильно. Таким образом, наблюдение за эмоциями любого живого существа — это важный шаг для определения способности к чувствованию и самоанализу.
СОБАКИ НЕ «СЧАСТЛИВЫ», ОНИ — СЧАСТЛИВЫ
У собаки столько друзей потому) что она виляет хвостом, а не языком.
П
ОСЛОВИЦА
Мы все это видели. Мэдди и Микки, две собаки моих друзей, регулярно устраивают игры в моем доме, когда их человеческие товарищи уходят. Они прибегают, а во время игры прыгают как ненормальные, тяжело дыша и лая, а их виляющие хвосты, словно пропеллеры, кажется, переносят их в пространстве. Они пытаются играть с каждым, кто попадает в поле их зрения, крутятся вокруг своей оси, стараясь поймать собственный хвост, становятся совершенно неуправляемыми, опрокидывая все и всех, кто стоит на пути, делая лишь короткую дразнящую паузу, а затем снова бросаясь в игру. Здесь не может быть никаких вопросов: эти собаки веселятся!
Для большинства людей полчаса, проведенные с собакой, единственное требуемое доказательство того, что животные испытывают эмоции, потому что собаки не скрывают того, что чувствуют. Обладатель Нобелевской премии этолог Конрад Лоренц приводил очень простой и распространенный пример, демонстрирующий, насколько собаки открыто выражают свои чувства, когда собираются на прогулку.
В своей работе «Человек встречается с собакой» Лоренц писал: «Хозяин собаки
произносит ровным тоном, без особой интонации, и не упоминая имени собаки: „Не знаю,
возьму я его с собой — или нет". В этот момент пес находится рядом, виляя хвостом и
возбужденно пританцовывая... но стоит хозяину произнести: „Думаю, я все-таки не буду
брать его с собой", — выжидатыьно поднятые уши грустно опускаются... Ну, а с последним
заявлением: „Я оставлю его дома", — пес удрученно поворачивается и ложится на свое
место».
Говоря откровенно, довольно скептические утверждения, что животные лишь «ведут себя, как будто» они испытывают радость, горе, гнев или боль, сегодня практически мертвы. Я не знаю ни одного практикующего исследователя, который бы не говорил об эмоциях своих друзей-животных, и кого-то, кто не очеловечивал бы их — дома или на коктейльных вечеринках, независимо от того, чем эти люди занимаются на работе. (Кстати, очеловечивание, или антропоморфизация, не является чем-то, чего следует стесняться; как утверждаем мы с Александрой Хоровитц и как я показываю в главе 5, ученые лишь совершают исследование того, что происходит спонтанно. Антропоморфизация — это эволюционировавший способ восприятия; естественный отбор способствовал тому, чтобы мы воспринимали животных именно таким способом.) И действительно, нейробиологические исследования и наблюдения за поведением регулярно показывают, и сейчас это широко принимается как данность, что животные, так же как и люди, испытывают первичные эмоции, инстинктивные реакции на внешние стимулы: страх, гнев, удивление, грусть, отвращение и радость.
Сегодня ученые, основываясь на исследованиях, показывающих, что у животных и

человека есть общие химические и нейробиологические системы, сходятся во мнении, что первичные эмоции универсальны. Например, на животных тестируют и совершенствуют лекарственные препараты, предназначенные для лечения умственных расстройств у человека, а недавние исследования показали, что мыши являются хорошим примером, демонстрирующим интроверсию и печаль. Если мышь продолжительное время запугивается или подавляется другой мышью, она становится зам югу той, и эта мышь реагирует на лекарства, предназначенные для человека, например, на антидепрессант прозак. Есть и другой пример: крысы-самоубийцы — крысы, страдающие токсоплазмозом, желанная добыча для котов — успешно лечатся антипсихотическими лекарствами. Когда им начинают давать галоперидол, контролирующий шизофрению, их любовь к кошкам заметно уменьшается.
Ветеринар Николас Додман предлагает использовать эти лекарства наряду с созданием соответствующих условий для лечения подобных заболеваний у собак и кошек. Раз животным эти лекарства помогают так же, как и людям, то весьма вероятно, что они обладают аналогичным нервным базисом, рождающим эмоции, и, более чем вероятно, испытывают такие же чувства, как и мы.
Научные данные и многочисленные случаи показывают, что животные также испытывают все многообразие вторичных эмоций. Многим людям это уже известно просто потому, что они ежедневно наблюдают за своими любимцами. Науке потребовалось некоторое время, чтобы воспринять эту «народную мудрость», но медлительности и следовало ожидать: одной из важной функций науки является «объективное» подтверждение непосредственного, субъективного опыта.
Сочувствие и сострадание — это важная вторичная эмоция, которая проявляется у животных и демонстрирует бескорыстную заботу о других. Вспомните Бэбил и ее заботливых друзей. Когда я был в Хомере, на Аляске, я прочел похожую историю о двух детенышах медведя гризли, которые стали неразлучны после гибели матери, застреленной возле Русской реки. Детеныш-девочка все время была рядом со своим раненым братом, который прихрамывал, очень медленно плавал и не мог самостоятельно добывать себе пищу и поэтому нуждался в помощи. Наблюдатель пишет: «Она ушла куда-то, поймала рыбу и принесла ее
своему брату, чтобы тот поел». Молодая самка без сомнения заботилась о своем брате, и эта забота оказалась решающей для его выживания.
А вот история о стае макак-резусов, численностью около сотни особей, которые перекрыли движение в Тезпуре (Индия) после того, как одного из детенышей сбила машина.
Обезьянки окружили пострадавшего малыша, чьи задние конечности были раздроблены, и он лежал на дороге, не способный двигаться, перекрыв дорожное движение. Один из чиновников сказал, что обезьяны были разгневаны, а владелец местного магазина рассказывает: «Это
бьью настолько эмоционально... кто-то из них даже массировал малышу ноги. Наконец они
покинули место происшествия, забрав с собой раненого детеныша».
В одном классическом исследовании доказывается, что голодный макака-резус не станет брать пищу, если из-за этого другая обезьяна получит удар электрическим током. Кроме того, недавно проводились научные исследования сочувствия у мышей. В этом исследовании одной или обеим особям в паре делали инъекцию уксусной кислоты, которая заставляла их корчиться от боли, и у исследователей была возможность наблюдать, есть ли у грызунов чувство сострадания к тому, кто испытывает боль. Оказалось, что мыши, которые видели своих товарищей, испытывающих боль, сами становились более чувствительными к боли, и что мышь, которой делали инъекцию, корчилась от боли сильнее в том случае, если ее партнеру также был сделан укол. Мыши используют визуальные сигналы для выражения сочувствия, хотя обычно для социальных взаимодействий они используют запахи. Итак, как мы видим из историй, рассказанных в этой главе, животные (включая мышей) способны к состраданию. Кроме того, также понятно, что реакция сочувствия регулируется у животных теми же механизмами, что и у человека.
Конечно, подобные исследования вызывают беспокойство. Неужели ученым необходимо причинять такую боль подопытным, чтобы добиться своих целей? Мыши и крысы в настоящее

время не защищаются Законом о благополучии животных, но, возможно, эти и другие исследования приведут к тому, что их статус поднимется до уровня собак, кошек и полуобезьян в тех счучаях, когда в эксперименте будет требоваться инвазивный (связанный с повреждением тела. — Ред.) тест. Как мы увидим в главе 6, Закон о благополучии животных очень далек от адекватной защиты животных, но это, по крайней мере, может стать началом.
После того как появились научные данные о проявлениях сочувствия среди животных, я получил множество историй о сочувствии среди огромного многообразия животных видов, включая грызунов. Людей, которые живут рядом с животными, не удивили подобные открытия. Се-Анн Ламберт, управляющая «Индийским центром спасения койотов», сказала мне, что однажды жарким летним утром обнаружила у себя в гараже в глубокой раковине двух маленьких мышек. Они пытались выбраться из раковины, но у них ничего не получалось, так как они не могли взобраться по отвесным скользким стенкам раковины. Было заметно, что одна мышка была более измученной, чем другая. Тогда Се-Анн налила в крышку немного воды и поместила в раковину. Более энергичная мышка тут же подошла, чтобы напиться. По пути к водопою она обнаружила кусочек какой-то пищи, подхватила его и отнесла своему товарищу по беде. Более слабое создание пыталось откусить кусочек, в то время как другая мышь медленно подвигала пищу к источнику воды. И наконец более слабый мышонок смог попить воды. Обе мыши набрались сил и выбрались из раковины, используя доску, которую
Се-Анн положила туда.
Есть много других примеров, но главное, что мы должны понять, — даже если чувства, которые испытывают животные, не совсем похожи на наши, но, коли на то пошло, являются сходными у разных видов, — это никак не означает, что животные ничего не чувствуют. На самом деле, как показывают недавние истории, эмоции животных вовсе не ограничены
«инстинктивными реакциями». Напротив, внимательное наблюдение может лишь закрепить мнение о том, что их эмоциональное поведение — это хорошая работа сознательного мышления.

перейти в каталог файлов