Путь Героини М. Мердок. Путь Героини Введение
 Скачать 255.03 Kb.
| Образовательный портал Как узнать результаты егэ Стихи про летний лагерь 3агадки для детей |
| Глава 8 Исцеление разделения матери / дочери Реальность нашего времени в истории требует, чтобы мы изменили картину сказок - мы должны вернуться, восстановить и исцелить эти женские созвездия, чтобы обновить и интегрировать подавленный мужской элемент. Мадонна Колбеншлагаг, « Прощальный поцелуй Спящей красавицы». Это протекает глубоко. Это путешествие, чтобы развернуть пелены Которые связывают рану. Это будет означать истечение нас кровью При первой менструации. Это первое воскресенье после Первой полной луны весны, Которая вернёт нас К природе вещей И мы увидим В поворотный момент времени Отражение луны В искуплении любви. Джулия Конной, «На луне зайца» Следующий этап путешествия героини - это исцеление от того, что я называю расколом Матери / Дочери, отколом от Женской природы. И для меня это самая трудная часть путешествия, о которой нужно писать, потому что это для меня самый болезненный аспект. Как и многие женщины, я обнаружила могущественного Отца внутри и развила героические качества, которые общество определило как мужские. Я развила эти навыки дискриминации, логического мышления и последовательных действий, которые мне хорошо помогают во внешнем мире. Несколько раз в жизни я делала спуск и выжила, будучи очищенной Эрешкигаль. Каждый раз, когда я возвращаюсь из подземного мира, я больше не чувствую себя. «Мать и дочь». Картина Мейнард Грейхед Но я не исцелила раскол Матери и Дочери внутри себя. Мои отношения с моей матерью никогда не были легкими, но я чувствую, что эта рана выходит за рамки отношений женщины с ее Личной Матерью. Это лежит в основе дисбаланса ценностей в нашей культуре. Мы отделены от наших чувств и нашей духовной природы. Мы слишком далеки от глубокого соединения. Мы стремимся к членству и сообществу - за позитивные, сильные воспитательные качества женственности, которые отсутствовали в этой культуре. «Когда человек или общество становятся слишком односторонними, слишком отделенными от глубины и истины человеческого опыта, что-то в душе поднимается и движется, чтобы восстановить подлинность. Авария мгновенно освобождает жизнь от требований обычной действительности и активизирует глубоко Духовного процесса, внутреннего обряда прохода с его собственным исцеляющим концом». « Устремляйтесь к сильной, влиятельной женщине-родительнице. Дочери без материнской ласки Я, как и многие женщины, никогда не чувствовала себя глубоко обласканной матерью, хотя я знаю, что значит быть глубоко любимой. Мать с трудом принимала меня, я была слишком проблемным ребёнком для неё. Я всегда падала с деревьев, ломал конечности или попадала в несчастные случаи. Она не ценила мои творческие импульсы, эти импульсы угрожали ей. Она пыталась сдержать меня, но я не могла сдержаться. Я продолжала выходить из сосуда Её материнства. Это было слишком мало для меня, это задушило меня. В мои ранние годы я идентифицировала женщин как удушающих и опасных. Хотя я узнала красоту и чувственность женского, мне не хватало юмора. При всеобщем стремлении к совершенству, я, конечно, не была просто идеальным ребенком, мои чувства не укладывались в рамки и не поддавались дрессуре. Я знаю, что мое первоначальное отрицание женственности было отвержением гнева, неодобрения, жесткости моей матери и неспособности услышать или увидеть меня такой, какой я была. Как подросток, чем больше я отвергал её и отождествлялась с отцом, тем больше я отделялась от мощи женской силы внутри себя. К счастью, моя мать была очень вовлечена в её религиозную жизнь, и она поощряла мою преданность духовному. На самом деле она гордилась тем, что я ходила каждый день к ранней мессе. Я определенно не разделял её с видениями святого Франциска и Девы Марии, но я могла часами создавать алтари и разговаривать со святыми, и она оставила меня в покое. Когда меня не было дома, я проводила время в лесу, недалеко от ручья с моим любимым деревом. Я чувствовала себя как дома, безопасной и защищенной. Моя мать была счастлива позволить мне всё время, когда мне нужно было быть одной, потому что когда мы были вместе мы постоянно пытались указывать на ошибки друг друга. Она назвала меня Знатоком и сказала мне, что однажды я попаду в беду. Конечно, она была права. С некоторых пор я начала волновать монахинь в школе, особенно когда я задавала себе вопрос о том, что не имело для меня смысла - Христово Воскресение. «Как Иисус выходите из гробницы, сестра? »- спросил я во втором классе.« Он уже мёртв три дня, и на выходе был большой камень ». Задав этот вопрос, я сразу же была удалена из класса и водворена в кабинет директора. Оттуда меня отправили домой, где моя мать рассердилась, что я оскорбил сестер. В другой раз в первом классе монахиня так треснула мен линейкой по руке, что вызвала такие раны, из-за которых она боялась отправить меня домой. Ей не нужно было опасаться. Когда я вернулся домой, меня наказали за то, что монахиня потеряла самообладание. Подростковый возраст был кошмаром. Когда я влюбилась в своего первого парня в семнадцать лет, моя мать решила, что я одержима дьяволом и назначила встречу с местным священником, чтобы провести обряд экзорцизма. К счастью, он отменил ритуал. Она продолжала предупреждать меня, что мне лучше не приходить домой беременной, но я была настолько укрыта от этой информации, что даже не знала, как это происходит! Моя мать не инициировала меня в тайны женственности. К возрасту двадцать одного года я поняла это, и актуализировала её худшие опасения, приехав домой беременной и помолвленной. Она посчитала это непростительным и назвала меня проституткой. Моё беременное тело, которым я так гордилась, было презираемо, его высмеивали. Но время лечит, все обиды успокаиваются. Изучая, как этот раскол от женского пола повлиял на мою жизнь, я осознаю, что переоценила своё тело, проигнорировала его потребности и подтолкнула его из-за усталости к болезни. Я приняла как само собой разумеющиеся навыки, которые приходят ко мне легко - проигнорировал свою интуицию. Я чувствовала себя виноватой, занимая время, чтобы расслабиться или взрастить себя. Я ожидала борьбы вместо непринужденности и не полностью наслаждалась этим драгоценным даром жизни. Я слышала похожие истории о женщинах, которым в детстве было приказано много работать, производить, просить и игнорировать их чувства. В жизни не было ожиданий облегчения, и наслаждаться жизнью было неслыханно. Вместо этого им сказали: «Жизнь тяжела, жизнь нечестна, - если вы хотите расслабиться, подождите, пока вы не начнёте подкармливать собой цветы на кладбище». Проработав большую часть гнева, который остался невысказанным во время моего детства и юности, я нашла глубокое исцеление в искусстве материнства. Будучи родителем, а затем учителем, я научилась, воспитывать, расширять возможности и играть с другими. Как и многие женщины, которые испытывали недостаток материнства в детстве, я нашла своё глубочайшее исцеление в активной материнской роли. В начале своих тридцати я искала Мать в любви и одобрении пожилых женщин, которые были моими наставниками или работниками. В конце третьего десятка я снова вышла замуж, найдя человека, который очень устраивает свою женскую природу. Я была глубоко взращена его любовью. Я лелею свои отношения с моими сёстрами и женщинами-друзьями и много лет занимаюсь женскими группами и ритуалами, чтобы почтить обряд инициации в Женщину . Но у меня всё еще есть глубокая тоска, чтобы связаться с Матерью. Часть её исходит из знания о том, что есть разговоры, которые я никогда не буду иметь с моей собственной матерью, а часть этого исходит из желания быть целым с ней. Я знаю, что раскол матери и дочери влияет на моё отношение к Внутренней женственности. Я также знаю, что пока я не смогу исцелить эту рану, я не получу целостность. Я чувствую беспомощность новорожденного отделиться от матери, чтобы исцелить этот внутренний раскол, я должна развить заботящуюся Мать внутри себя. Мать как судьба Независимо от того, была ли наша личная мать лелеющей или холодной, всеразрешающей или манипулятивной, настоящей или отсутствующей, наши внутренние отношения с ней интегрированы в нашу психику как Материнский комплекс. Джеймс Хиллман пишет о том, как этот комплекс является основным для наших самых постоянных и неразрешимых чувств о себе: «Мы сталкивается с Матерью, как с судьбой, снова и снова. Не только содержание чувств, но и сама функция принимает образцы от реакций и ценностей, которые оживают в отношениях между матерью и ребенком. То, как мы относимся к нашей телесной жизни, к нашей физической самооценке и уверенности, субъективному тону, с которым мы входим или выходим в мир, основным страхам и вины, как мы входим в любовь и ведем себя в близости, наша психологическая температура холода и тепла, то, что мы чувствуем, когда болеем, наши манеры, вкус и стиль еды и жизни, привычные структуры связи, образцы жестов и тон голоса, несут знаки Матери». Для женщины Материнский комплекс имеет огромные последствия в отношении её самоидентификации и сексуальных чувств, и это может не иметь никакого отношения к тому, как она воспринимала легкость или дискомфорт матери своей собственной телом. Хиллман продолжает: «Эти влияния на функцию чувств не является скопированным с личной матери и даже не противоречить ей, чтобы материнский комплекс мог показать его эффект. Материнский комплекс не моя мать, это мой комплекс. Это способ, которым моя психика проецирует мою мать». Если психика женщины «поглотила» её мать отрицательным или разрушительным образом, она откалывается от её положительной женской природы и придётся много поработать, чтобы её восстановить. Если отношение матери угрожают её выживанию в качестве женщины, она может идентифицироваться, тесно связаться с Мужским, ищущим спасения в нем. Многие женщины нашли спонтанный, забавный, заботливый аспект женского в своих отцах. Характер разлуки матери и дочери также определяется тем, как женщина внедряет архетипическую Мать в её психику, которая включает в себя Мать-Землю и культурный вид женского. Наша коллективная психика боится силы Матери и делает всё возможное, чтобы очернить её и уничтожить. Мы берем её заботу как само собой разумеющееся, мы используем, злоупотребляем и доминируем над материей (матер) каждый раз, когда получаем такую возможность. Каждый баррель масла, который льется в нефтепроводы Принц Уильям Саунд, каждая тонна ядерных отходов, которые хранятся в Новой Мексиканской пустыне, каждое дерево, которое задушено кислотным дождем, показывает нашу огромную надменность и пренебрежение ею. Наши церкви выталкивали женское лицо Бога под землю на протяжении веков, уничтожив её образ и узурпировав её силу для мужских богов. Как мы можем чувствовать себя связанными с женским, когда культура вокруг нас делает всё возможное, чтобы заставить нас об этом забыть? Мы кланяемся перед богами жадности, господства и невежества и издеваемся над женскими образами заботы, равновесия и щедрости. Мы насилуем, грабим и уничтожаем Землю и ожидаем, что она будет давать нам это делать бесконечно. Эта рана разрыва мать / дочь проходит глубоко, для её лечения потребуется много времени. Поиск Личной Матери Интересно, возникает ли боль, связанная с разрывом между матерью и дочерью, при рождении, когда дочь больше не сливается с матерью и жаждет этой безопасной, безопасной среды, чтобы сдержать её ещё раз. Где-то в нашей психике мы все стремимся к теплоте амниотической жидкости, мягко окутывающей и раскачивающей нас. Мы скучаем по обнадеживающему звуку её сердца, пульсирующего внутри нас. Если отделение от матери происходит слишком рано, или связь с матерью теряется при рождении, женщина будет искать свою мать на протяжении всей своей жизни. Роуз-Эмили Ротенберг пишет об опыте ребенка, осиротевшего при рождении: «В очень раннем возрасте мать представляет собой «Я». Живая связь с матерью, которая несет этот важный жизненный прогноз, имеет решающее значение для чувства безопасности новорожденного и его самоценности. Мать также несет связь, которая полностью возвращается на Землю. Когда был нанесен ущерб этим фундаментальным основным отношениям [Эго] ребенка, он преждевременно возвращается в себя и сводится к собственным ресурсам. Затем ребенок испытывает отвержение…». Чувство оставления матерью является проблемой для женщин, не ставших сиротами в такой же мере. Независимо от того, была ли мать физически представлена или нет, отсутствие её эмоционального и духовного присутствия ощущается как отказ от ребенка. Лица, пережившие инцест, которые подвергались насилию со стороны родственников мужчин и взрослых детей алкоголиков, связаны с мучительной болью от своей покинутости матерями, которые слишком перегружены или сами нуждаются в защите, которую обеспечивают им их дети. На протяжении всей своей жизни эти дети продолжают просить других о необходимости внимания, одобрения и определения направления при путешествии к их «Я». Если женщина признает рану её внутренней женственности, а её мать всё ещё жива и доступна, она может попытаться исцелить эту рану, обновив и преобразуя эти первоначальные отношения. Она признает фрагментацию, которую она несет, будучи дочерью без матери, и просит связаться с ней. В своей статье «Как дочь отца нашла свою мать», юнгианский аналитик Линда Шмидт пишет о том, как наладила отношения в среднем возрасте с её матерью, Джейн Колесорайт. Шмидт была выращена самой природой, росла под небольшим наблюдением на ранчо, как и её мать. Она выросла в режиме Артемиды, без присмотра, кроме ковбоев, которые были фигурами «хорошего папочки». «Из-за их особого видения и драйва у моей матери и отца был бизнес в мире, который действительно не мог включать воспитание детей обычным способом. Поэтому для меня основным ресурсом моей жизни была пустыня, природа (которая является Великой Матерью / Женским Я) в неархивированной форме. Поэтому моя основная мать была архетипом, атмосферой, географией. Была минимальная связь моей плоти и крови с матерью». Она обнаружила, что «Великая Мать-Ранчо» была отличной моделью для женского мира, и она обеспечила ей сильную связь с её инстинктивным и биологическим «я», но у неё была небольшая связь с её матерью до середины жизни. В то время она прочитала оригинальную стенограмму книги своей матери «Смерть женщины», которая была в основном рассказом матери / дочери о взаимоотношениях Уиллайрайт с умирающей женщиной с онкологическими заболеванием. Впервые Шмидт узнала её мать как Мать. Хотя рассказ был о взаимоотношениях её матери с другой молодой женщиной, Шмидт смогла почувствовать её способность быть «матерью и озабоченной судьбой своего ребёнка, даже, возможно, меня, и это чувство открылось во второй половине моей жизни». Шмидт нашла общий язык с матерью, когда они проводили время вместе на ранчо, которое было для них Матерью. Там они развили равенство, братские отношения. Они обнаружили, что могут встретить друг друга во взаимной любви к лошадям и в мире идей, разрабатывая отношения между матерью и дочерью в своих письмах и презентациях. Теперь они делятся своим исцелением с другими женщинами через семинары по отношениям между матерью и дочерью. Женщины, чьи матери умерли или были недоступны по другим причинам, ищут своих матерей во сне, в природе и в своем искусстве. В «Поиске своей Персефоны» Патрисия Флеминг пишет о своем стремлении к Матери. Флеминг осталась сиротой, когда её мать умерла через двадцать восемь часов после её рождения в Уругвае. Она была воспитана в течение первых пяти лет своей жизни её бабушкой, а потом была болезненное отделение от неё, когда отец снова женился. Она искала свою Мать в отношениях с мужем, дочерью, друзьями и окружающими, но только после смерти её беременной дочери и потери нерожденного ребенка она смогла исцелить женственность внутри. Она горевала по своей матери, бабушке, за боль дочери и за нерожденного ребенка: «В ту весну, когда радуга погасла, я обнаружила, что хочу нарисовать только радугу, ничего, кроме радуги. Картина этих глубоко женственных фигур, казалось, восполнила мне какую-то потребность, и я построила в себе мост к глубокой женственности. В истории Деметры вы вспомните, что Зевс, наконец, сжалился над ней и её слезами и отправил к ней Ириду (богиню Радуги), которая на своих золотых крыльях принесла благую весть. В мифе это был первый золотой мост к матери - к Деметре - к земле - к обыденному» . Флеминг продолжила процесс исцеления, совершив паломничество в Грецию, которая показалась ей страной Матери. Там она посетила священные места Богини, которые были посвящены Артемиде, Исиде и Деметре. Её первый опыт Деметры был в небольшом музее в Тегее, где фреска Деметры напомнила ей так много о её бабушке, что она сразу почувствовала признание. В Элевсине она сидела в Священном Колодце Деметры и была глубоко тронута шоком и травмой, испытанной Деметрой в её отделении от Персефоны. Наконец Флеминг почувствовала, что её собственные страдания имеют какое-то значение, и она почувствовала себя восстановленной и искупленной её родством с Деметрой. После этого опыта сон о её бабушке помогла Флеминг найти мир с её поиском своей матери. Во сне она спросила свою мёртвую бабушку, где она хотела быть похороненной. Бабушка сказала, что это её выбор, но если она решит забрать её домой, она всегда будет с ней. Флеминг согласился взять её гроб домой и поставить его в своей гостиной. Она поняла в этом сне, что она интернализировала связь Мать / Бабушка. Её поиск собственной матери был действительно завершён. Божественная заурядность Женщины, которые испытали глубокое ранение в отношении своих матерей, часто ищут своего исцеления в опыте обычного. Для многих это принимает форму божественной обыденности: видение священного в каждом обычном акте, будь то стирка посуды, очистка туалета или прополка сада. Женщина напитывается и исцеляется, заземляя себя в обычном. Очень часто в течение этого периода восстановления Внутренней Женственности она отождествляет себя с Гестией и находит Мудрую женщину внутри.  перейти в каталог файлов | Образовательный портал Как узнать результаты егэ Стихи про летний лагерь 3агадки для детей |