Трансгендерность

35
женщин, общего женского опыта, женской истории... Другие утверждают, что понятие «женщина» — это иллюзия.
Мои попытки соединить эти два подхода на основе политики
идентичности — «женщины объективно не существуют, это только идентичность» — кажутся мне неудовлетворительными, так как если гендер — это иллюзия, то и основанные на гендере идентичности также должны быть иллюзией. Вместе с тем изнасилования и дискриминация не являются иллюзией и совершаются отнюдь не на основе идентичности. Это вынудило меня признать, что есть два различных видения, полезные для разных целей: 1) гендер не существует; 2) гендер существует до тех пор, пока есть люди, определяющие себя в его рамках и пока осуществляется угнетение на его основе.
Чтобы лучше разобраться, я решила найти объяснение в более широком философском контексте. В Муламадхъямака- карике Нагарджуна (Garfield, 1995) рассматривает вопрос о реальности дхарм и приходит к выво-ду, что все они взаимно обусловлены и потому не обладают существованием сами по себе, то есть пусты. Встаёт вопрос, как совместить две крайности: требование моральной жизни, основанное на реальности вещей и последствий действий, с одной стороны, с нигилизмом, утверждающим, что ничего не существует, с другой? Чтобы решить эту дилемму, Нагарджуна выдвигает теорию двух типов понимания, или двух истин (XXIV, 8):
Учение Будды о Дхарме
Основывается на двух истинах:
Мирской условной истине
И абсолютной истине.
Условная истина в том, что на бытовом уровне вещи существуют и моральные законы действуют. Абсолютная состоит в том, что все вещи пусты. Нагарджуна не говорит, является ли одна истина «более истинной», чем другая, каждая из них верна на своём уровне. Вместо этого он призывает к срединному пути, который избегает обеих этих крайностей.
В этом свете можно интерпретировать наше понимание гендера. На бытовом уровне существуют женщины и мужчины,

трансгендер_ки и цисгендер_ки, но существуют они лишь условно, благодаря дуализму нашего мышления. Существовала бы цисгендерность, если не было бы трансгендерности? Эти понятия не могут существовать одно без другого. Абсолютная истина состоит в том, что всё это лишь игра слов и иллюзия.
Означает ли это, что мы можем отбросить условную истину за ненадобностью и вообще забыть про неё? Нагарджуна утверждает, что нет (XXIV, 10):
Без знания условной истины
Абсолютная не может быть понята.
Без понимания абсолютной
Невозможно достичь освобождения.
Некоторые квир-активист_ки проповедуют нигилизм, который может иметь опасные последствия, например оправдание насилия. Я думаю, не следует путать эти два уровня понимания и применять результаты, полученные на одном уровне, к другому.
Проповедуя абсолютную истину, мы в любом случае вынуждены прибегать к словам и другим знакам, которые относительны по отношению друг к другу. Понимая, что «женщин» или
«трансгендеро_к» объективно не существует, мы всё же объединяемся для борьбы за интересы этих условных групп. Не стоит, однако, страдать эссенциализмом и привязываться к этим словам как чему-то реальному. Но привязываться к их отрицанию также не следует. В конечном итоге абсолютное отрицание невозможно, потому что в таком случае оно должно было бы отрицать само себя, следующее отрицание — предыдущее отрицание, и так далее.
Не могу утверждать, что я верно интерпретирую философию
Мадхъямаки, но мне кажется, что такой подход мог бы использоваться, чтобы уменьшить недопонимание между различными группами активисто_к.

II
Трансфобия
трансфобия - циссексизм -
гендеризм - угнетение по признаку
трансгендерности - ожидание
отвержения - причины трансфобии
- гомофобия - интернализация
трансфобии - иерархии в транс*
сообществе - стереотипная
трансфобия

38
В первой главе было показано, что большинство людей имеют в голове циснормативную модель, предполагающую взаимооднозначное соответствие между разнообразными
«гендерными» и «половыми» признаками. Построение ими такой модели происходит благодаря тому, что они всю жизнь наблюдают цисгендерных людей. Что случается, когда они обнаруживают существование людей, которые не подходят под эту простую модель? Они испытают стресс, потому что человек любит считать, что он_а может объяснить, разобрать на кусочки мир. Если он_а не может найти объяснение, то первый вариант
— предположить, что явление относится к разряду божественных и не поддающихся человеческому разуму. Поэтому часто в культурах, испытавших минимальное европейское влияние, трансгендерные люди выполняли и выполняют религиозные функции, наделяясь особыми способностями. Второй вариант
— объявить, что трансгендерные люди не вписываются в циснормативную модель потому, что они либо а) ведут себя неправильно, либо б) родились с патологией. В любом случае именно трансгендерность рассматривается как проблема, которую необходимо исправить, чтобы не нарушать циснормативную модель и не оскорблять чувства верующих в неё. Наконец, третий вариант — изменить саму циснормативную модель и допустить, что не трансгендерные люди, а сама модель является ошибочной.
Первый вариант достаточно нехарактерен для постсоветской культурной среды, в которой преобладают религии с жёсткой догматикой, в которую не вписывается трансгендерность. В этой главе будет рассмотрен второй вариант реагирования на трансгендерных людей, который обычно связывают со словом
«трансфобия».
1. Терминология
Под трансфобией понимают широкий спектр негативных чувств (неприязнь, отвращение, ненависть) по отношению к

39
трансгендерным людям. Трансфобия основана на идеологии
циссексизма, под которой понимают «убеждение, что гендер, с которым идентифицируют себя трансгендерные люди, менее значимый и достоверный, чем гендер цисгендеров/к» (Ser- ano, 2007). «Циссексизм» можно употреблять как синоним циснормативности; небольшое отличие составляет то, что в то время как циснормативность подразумевает цисгендерность всех людей по умолчанию, циссексизм в явном виде ставит цисгендерных людей выше трансгендерных. Схожий с циссексизмом термин гендеризм описывает «идеологию, которая укрепляет негативную оценку гендерной неконформности или несоответствия между полом и гендером» и «культурное убеждение, которое закрепляет негативную оценку людей, которые не представляют собой стереотипных мужчин или женщин» (Hill, 2005). Циссексизм основан на убеждении, что только биологические характеристики определяют, является ли человек женщиной или мужчиной. Таким образом, циссексизм — это более узкий термин, который применим к угнетению только тех трансгендерных людей, которые имеют бинарную гендерную идентичность и/или стремятся к тому, чтобы окружающие воспринимали их как женщин или мужчин. Обыкновенным примером циссексизма является отказ человеку в праве на гендерную идентичность.
В то время как циссексизм и гендеризм являются идеологиями, трансфобия представляет собой основанное на них эмоциональное отвращение к трансгендерным людям. Когда трансфобия и циссексизм (гендеризм) реализуются на практике, мы сталкиваемся с угнетением по признаку трансгендерности.
Употребляющаяся в этом смысле в правозащитном контексте фраза дискриминация по признаку гендерной идентичности
(последняя часто объединяется с сексуальной ориентацией в понятие признаки СОГИ), на мой взгляд, вводит в заблуждение и описывает не весь спектр угнетений. Под дискриминацией, как правило, понимают различный доступ к благам/услугам в зависимости от каких-то признаков. Это не описывает всех неприятностей, с которыми сталкиваются трансгендерные люди — например насилие, оскорбления, наименование в

40
неправильном роде и так далее, — поэтому я буду говорить об угнетении. Что касается признака, по которому происходит угнетение, то это не сама гендерная идентичность, а соотно- шение между гендерной репрезентацией и остальными
«гендерными» и «половыми» признаками. Более того, угнетение происходит только в случае соотношения, не вписывающегося в рамки циснормативной модели ― никого не угнетают из- за цисгендерности; поэтому фраза угнетение по признаку
трансгендерности точнее описывает ситуацию.
Приписывание людей к гендеру, отличному от их гендерной самоидентификации, называют принуждением к идентичности
(англ. identity enforcement) (Bettcher, 2007). Такое принуждение может распространяться дальше, чем намеренное называние человека в неправильном роде и неправильным именем, и может также включать принуждение к исполнению традиционной гендерной роли. В редких случаях трансфобия и основанное на ней угнетение распространяются на людей, не идентифицирующих себя как трансгендерные.
2. Угнетение по признаку трансгендерности
Практики угнетения можно отнести к нескольким группам:
• Насилие. Его можно разделить по форме на физическое, сексуальное и психологическое, а по месту — на домашнее
1
, насилие на улице, на рабочем месте и так далее. Как крайнюю степень насилия можно рассматривать убийства, которых с 1 января 2008 г. по 1 октября 2014 г. в мире было зафиксировано 1612 случаев
2
• Язык вражды (англ. hate speech). Высказывания о неполно-
1 Домашнему насилию посвящена глава 6.
2 Глобальный мониторинг убийств на почве трансфобии ведётся проектом «Transrespect versus Transphobia». Ежегодно фиксируется рост числа убийств трансгендерных людей — что, впрочем, свидетельствует не столько о росте самого числа убийств, а об улучшении качества мониторинга. По той же причине многократное отставание России от США по числу зафиксированных убийств не означает, что российское общество менее трансфобно.

41
ценности, (психическом) нездоровье, а также оскорбления, трансфобные шутки, обзывания, целенаправленное обра- щение с использованием нежелательного имени и рода.
• Отказ в признании идентичности. Отказ называть в желаемом роде и использовать желаемое имя; отказ в изменении имени и гражданского пола в документах, законодательство, препятствующее таким изменениям, различные требования
(диагноз, операции) для проведения таких изменений; исключение из пространств, предназначенных для лиц того гендера, с которым
(ближе всего) идентифицирует себя человек, например туалеты, палаты в больницах, тюремные камеры и так далее.
• Патологизация трансгендерности
3
. Рассмотрение трансген- дерных людей как психически больных (и в бытовых ситуациях, и в рамках официальных процедур), наличие психиатрических диагнозов «транссексуализм» в МКБ-10 и
«гендерная дисфория» в DSM-V, необходимость получения диагноза для изменения гражданского пола и/или тела.
• Нарушение репродуктивных, родительских и семейных прав
4
. Требование стерилизации или хирургических операций, равносильных стерилизации, для изменения гражданского пола; запрет на использование вспомогательных репродуктивных технологий; требование развода; лишение родительских прав.
• Дискриминация. Отказ в предоставлении равных возможно- стей при приёме на работу, повышении в должности, перевод на более низкую должность, перевод на должность, не требующую контакта с клиентами, необоснованные придирки, увольнение; отказ в приёме в учебное заведение; отказ в предоставлении медицинских услуг; отказ в сдаче жилья; отказ в открытии банковского счёта и так далее.
Разбиение на эти категории довольно искусственно, реальные практики угнетения часто подпадают под несколько групп.
3 См. главу 8 о депатологизации трансгендерности.
4 У меня было намерение включить в эту книгу главу о репродуктивных правах и транс* родительстве, но по некоторым причинам оно не реализовалось. Надеюсь, что когда-то напишу об этом отдельную книгу.

42
Различные организации проводят статистические исследования практик угнетения. Крупнейшее такое исследование, Na- tional Transgender Discrimination Survey, было проведено в США и включало 6450 трансгендерных и гендерно- неконформных людей (Grant, 2010). Исследования потребностей трансгендерных людей на постсоветском пространстве были проведены: в Украине (Инсайт, 2010), в России (Семенова,
2013), Казахстане (ALMA-TQ, 2015).
3. Микроагрессия
Помимо явного и преднамеренного угнетения, существуют менее уловимые бытовые угнетающие практики, часть которых совершается без злого умысла. К ним в первую очередь относятся случаи ненамеренного ошибочного гендерирования (англ. mis- gendering), совершаемого непроизвольно людьми, знающими о вашей гендерной идентичности (в случае, если неправильное гендерирование было допущено намеренно, это следует отнести к языку вражды и отказу в признании идентичности), так и часто незнакомыми встречными, решившими по вашей внешности, что вы те, с кем себя не индентифицируете. К этой же категории можно отнести такие частые вопросы, как «Вы мужчина или женщина?», «Это ваши документы?», «Когда планируете операцию?» — трансгендерные читател_ьницы могут продолжить этот список неприятных вопросов. Сюда же можно отнести разговоры о «педиках» или «трансах» в вашем присутствии (или по телевизору). Распространённый случай такого угнетения возникает на пересечении сексистских и трансфобных стереотипов, например когда цисгендерных мужчин зовут двигать мебель, а транс* мужчину не зовут — в этом случае представление о слабости женщин сочетается с неявным указанием транс* мужчине, что он всё ещё женщина. Из моего личного опыта, когда я первый раз пришла в лабораторию, где сейчас учусь в аспирантуре, мне сказали, где находятся и женский, и мужской туалеты, из чего я заключила, что они не считают меня женщиной, ибо женщинам обычно не бывает нужен мужской туалет. Несмотря на то, что меня всегда зовут именем
Яна, иногда, когда дело заходит о бюрократических вопросах,

43
некоторые сотрудни_цы могут употреблять моё паспортное имя, даже если произносить его было совершенно не обязательно.
Такие, обычно вербальные, часто встречающиеся угнетающие практики, не подходящие под понятие угнетения в его общераспространённой трактовке, называются микроагрессией.
Честер Пирс, впервые введший этот термин в 1970 году, объясняет его так: «Большинство оскорбительных действий не являются явными и наносящими большой урон. Они едва различимы и при этом ошеломляющи. Громадность сложностей, которые они вызывают, может быть оценена, только если принять во внимание, что эти лёгкие удары наносятся непрестанно.
Даже несмотря на то, что любой отдельный случай может восприниматься как относительно безобидный, суммарный эффект для жертвы и угнетателя огромен» (Pierce, 1970).
Из-за размытости этого понятия и того, что каждый такой случай в отдельности не представляется серьёзным, микроагрессия обычно упускается из виду как в правозащитном контексте (где есть тенденция привлекать внимание к тяжёлым резонансным преступлениям, включая убийства; на этом фоне другие разновидности угнетения теряются из вида), так и самими пострадавшими, которые не считают её угнетением. Информацию о микроагрессии тяжелее доносить до привилегированных групп, потому что в то время как с убийством могут столкнуться все и оно вызывает сострадание, микроугнетения часто очень специфичны для каждой угнетаемой группы и не воспринимаются как таковые остальными. Из-за неуловимости микроагрессии против неё невозможно принять антидискриминационные законы. От неё можно избавиться лишь путём долгой работы очищения общественного сознания от циснормативных предубеждений.
4. Ожидание отвержения
Как бы ни были распространены практики угнетения по признаку трансгендерности, всё же не все перечисленные ситуации случаются со всеми трансгендерными людьми. Тем не менее, большинство трансгендерных людей живут в стрессовой

44
ситуации из страха подвергнуться дискриминации, насилию или быть убитыми. Согласно «модифицированной теории ярлыков»
(Link, 1999), разработанной для объяснения стигматизации людей с психическими расстройствами, люди, относимые к стигматизированной группе, даже не имеющие непосредственного опыта угнетения, ожидают негативного отношения со стороны окружающих. Это, с одной стороны, связано с интернализацией негативных стереотипов в отноше-нии людей своей группы
(в случае трансгендерных людей — интернализацией циснормативной модели), а с другой — с наличием информации об угнетении таких же людей, как они
5
. Ожидание отвержения ведёт к негативным последствиям, таким как проблемы с социальными связями, самооценкой, депрессиям и суицидальности.
На собственном примере могу сказать, что благодаря различ- ным привилегиям я редко сталкиваюсь с непосредственными практиками угнетения: так, я не подвергалась сексуальному и физическому (за исключением митингов, где шла на риск добровольно) насилию, не подвергалась дискриминации на учёбе и работе, меня не пытались убить. Тем не менее, из-за ожидания угнетения я сильно сократила число социальных контактов, не смотрю людям в глаза, реже участвую в социальных мероприятиях; опасение лишних вопросов и оскорблений вынуждает меня лишний раз не переходить государственные границы, не посещать туалет, бассейн, отделы магазинов с
«женской» одеждой и другие гендерно специфицированные пространства, что в целом снижает качество моей жизни даже при отсутствии непосредственного опыта угнетения в данных ситуациях. Столкнувшись с отказом в перемене ФИО со стороны
ЗАГСа, я испытываю психологические трудности с тем, чтобы пойти в другой ЗАГС и попытаться ещё раз.

перейти в каталог файлов