Главная страница
Образовательный портал Как узнать результаты егэ Стихи про летний лагерь 3агадки для детей
qrcode

Трансгендерность


НазваниеТрансгендерность
АнкорYana Kirey-Sitnikova Transgendernost i transfeminizm.pdf
Дата02.11.2016
Размер3.08 Mb.
Формат файлаpdf
Имя файлаYana_Kirey-Sitnikova_Transgendernost_i_transfeminizm.pdf
оригинальный pdf просмотр
ТипРеферат
#925
страница7 из 19
КаталогОбразовательный портал Как узнать результаты егэ Стихи про летний лагерь 3агадки для детей
Образовательный портал Как узнать результаты егэ Стихи про летний лагерь 3агадки для детей
1   2   3   4   5   6   7   8   9   10   ...   19
и право распоряжаться своим телом

64
«первопричиной транссексуализма является гендерно специфицированное общество, чьи нормы маскулинности и феминности порождают желание изменить пол» (Raymond,
1994/1979). Шейла Джеффрис считает хирургическое изменение пола «косметическим решением более глубоко укоренившихся проблем» (Bindel, 2005). Эта же идея присутствует у Жермен
Грир, которая пишет, что «лечением страданий, вызванных гендерной ролью, является не нанесение увечья страдающему, а радикальное изменение гендерных ролей» (Greer, 1999). В том же смысле Глория Стайнем писала свою знаменитую фразу
«если вам не подходит обувь, должны ли вы изменять ногу?»
(Steinem, 1995/1983)
7
Сами по себе такие взгляды на природу трансгендерности не являются циснормативными или трансфобными, более того, я их разделяю
8
. Неверным является вывод, что раз смена пола представляется как простая альтернатива борьбы с патриархатом, её следует запретить и изменять общество, но не тела людей. Ш. Джеффрис (Jeffreys, 1997) рассматривает гормональное и хирургическое изменение «пола» как нарушение прав человека, основываясь на преувеличенных данных о вреде гормональной терапии — в частности, она поддерживает распространённый миф о повышенном риске возникновения рака при приёме гормонов, что не подтверждается исследованиями (Wierckx, 2012). Дж. Реймонд во введении к изданию «Транссексуальной империи» от 1994 года поддерживает закрытие программы по изменению «пола» в клинике Джона Хопкинса, в чём видит в том числе свою заслугу.
7 В 2013 году Глория Стайнем изменила свою позицию и написала в блоге «Op-ed: On Working Together Over Time»: «Сегодня я хочу быть недвусмысленной в своих словах: я верю, что трансгендерные люди, включая тех, кто сделали переход, живут настоящими, подлинными жизнями. Эти жизни должны прославляться, а не ставиться под вопрос. Их решения о медицинской помощи должны приниматься ими и только ими. И то, что я писала несколько десятилетий назад, не отражает того, что мы знаем сегодня, когда мы отходим от бинарных коробок “маскулинного” или “феминного” и начинаем жить во всём континууме идентичностей и самовыражений».
8 Подробнее о формировании гендерной идентичности см. в главе 9.

65
Радикальная феминистка Андреа Дворкин также винит общество в возникновении трансгендерности: «Не слишком умно принимать суждение психиатров о том, что транссексуальность вызвана неправильной социализацией. Более вероятно, что транссексуальность вызвана неправильным социумом»
(Dworkin, 1974). По её мнению, «построение общества на основе андрогинной идентичности будет означать конец для транссексуальности, какой мы её знаем. Либо транссексуалы смогут расширить свою сексуальность до изменчивой андрогинной, либо, по мере исчезновения ролей, феномен транссексуальности исчезнет». Однако Дворкин не заставляет трансгендерных людей становиться в авангарде движения за разрушение патриархата и говорит о том, что «каждый транссексуал имеет право выживать на своих условиях», что включает в себя и проведение операций по изменению морфологического пола, которые она предлагает осуществлять бесплатно за счёт общества.
Взгляды самих трансфеминисток на природу трансгендерности различаются в широком спектре — от эссенциалистских до социально-конструктивистских. Тем не менее, трансфеминисток связывает понимание того, что право на изменение своего гендера и своего тела, в том числе хирургическим путём, является неотъемлемым правом человека. Эми Койяма так формулирует позицию трансфеминизма по этому вопросу: «Во-первых, мы убеждены, что каждый человек имеет право обозначать свою собственную идентичность и ожидать от общества уважения к своему выбору. Это также включает право выражать наш гендер без страха дискриминации или насилия. Во-вторых, мы утверждаем своё полное право принимать решения относительно собственного тела, и никакие политические, медицинские или религиозные авторитеты не имеют права нарушать целостность наших тел против нашей воли или препятствовать нашему решению о том, что делать с ними» (Koyama, 2003). Ряд авторо_к связывает право на изменение морфологического пола с правом на аборт, так как в обеих ситуациях речь идёт о праве человека самостоятельно распоряжаться своим телом.

66
4. Биологические аргументы
Высказанное Дж. Реймонд в «Транссексуальной империи» мнение о том, что женскость определяется XX-хромосомами и последующим воспитанием в женской гендерной роли, характерно для эссенциалистского феминизма. Ж. Грир идёт дальше, утверждая, что AIS-женщины
9
не являются женщинами, несмотря на воспитание в женской роли с раннего возраста, только на основании наличия у них Y-хромосомы.
Другим биологическим аргументом, используемым, чтобы не признавать идентичности транс* женщин, является наличие у многих из них органов, которые в циснормативной системе именуются «мужскими». Определение женщин как людей, обладающих вагиной, часто используется для исключения транс* женщин, не прошедших операцию, из пространств «только для женщин». Так, по результатам опроса, проведённого в 1992 году во время Мичиганского фестиваля женской музыки, куда допускались только «женщины, родившиеся женщинами»
(«womyn-born-womyn
10
»), большинство участниц поддерживали возможность участвовать для транс* женщин, прошедших операцию по изменению морфологического «пола», но были против тех, кто такой операции не подвергались (Koyama, 2000).
Трансфеминистки критикуют упрощённое понимание «пола», основанное на разнице хромосомного набора или строения так называемых «половых» органов. Утверждение о том, что человек и е_ё судьба определяется биологией, является не только трансфобным, но и антифеминистским. «По своей
9 Androgen Insensitivity Syndrom — «синдром нечувствительности к андрогенам» — патологизирующее название половой вариации, при которой у людей с высоким уровнем андрогенов не развиваются
«мужские» половые признаки: такие люди выглядят так, как обычно выглядят люди, идентифицирующие себя как женщины, и чаще воспитываются как девочки.
10 «Womyn» — альтернативное написание слова «woma
(«женщина»), используемое некоторыми англоязычными феминистками для того, чтобы символически разрушить представление о том, что женщина является разновидностью
«мужчин» («man»).

67
сути феминизм базируется на убеждении, что женщины — это гораздо больше, чем пол тела, в котором мы рождаемся, и наши идентичности и способности могут превосходить ограниченную гендерную социализацию, которую мы получаем в детстве.
Я ещё не встречала людей, которые могли бы объяснить мне, как лишение транссексуальных женщин права участвовать в женских мероприятиях совмещается с этим основным принципом феминизма» (Serano, 2007).
Сведение личности к гениталиям не только является объекти- визацией, но и поддерживает миф о том, что мужская власть каким-то образом связана с наличием фаллоса — миф, нашедший наиболее яркое выражение в теориях психоаналитиков. К сожалению, сами трансгендерные люди поддерживают такую объективизацию, когда говорят, что родились «не в том теле»; эта же фраза долгое время фигурировала в медицинских критериях диагностики
«транссексуализма». Использование этой фразы подразумевает, что для каждого гендера существует только одно, «правильное» тело, а все остальные тела — неправильные, что создаёт взаимно- однозначную привязку гендера к биологическому полу
11
Принятие одной группы — транс* женщин, прошедших операции — и игнорирование другой ставит первых в привилегированное положение и поддерживает иерархии внутри транс* сообщества. Такая тактика выгодна патриархату, так как постоперационные транс* женщины присоединяются к угнетателям и поддерживают угнетение тех транс* женщин, которые не вписываются в рамки циснормативной модели.
Так, группа транс* женщин выступила в 2000 году с открытым письмом, где раскритиковала радикальные действия организации
Camp Trans, которая требовала доступа на Мичиганский фестиваль женской музыки для транс* женщин вне зависимости от факта прохождения операций и тем самым якобы «сознательно игнорировала пожелания большинства участниц, чтобы фестиваль оставался женским пространством и зоной, “свободной от пенисов”» (Elliott, 2000).
11 О критике концепции «чужого тела» см. в главе 7.

68
5. Универсальный женский опыт
Часто встречающимся аргументом противниц признания идентичностей транс* женщин является отсутствие у них истории угнетения как женщин. Идея о существовании некоего
универсального женского опыта, объединяющего всех женщин в мировое сестринство, характерна для феминизма США второй волны. Она основана на том, что патриархат и его методы угнетения всюду одинаковы, поэтому все женщины как угнетаемый класс имеют универсальный жизненный опыт.
Так, Робин Морган во введении к книге «Sisterhood is Power- ful» (Morgan, 1970) пишет, что «движение за освобождение женщин является первым радикальным движением, которое создаёт свою политику на основе персонального опыта <...> Его
[опыт] разделяет каждая женщина, и таким образом, он является политическим». Женское движение «также является первым движением, имеющим возможность преодолеть все классовые, расовые, возрастные, экономические и географические барьеры
— так как женщины в каждой группе играют абсолютно одинаковую роль, хотя и под разными декорациями и костюмами: составную роль жены, матери, сексуального объекта, родильницы детей, источника дополнительного дохода, помощницы, воспитательницы, хозяйки и так далее».
Транс* женщины, прожившие значительную часть жизни в мужской гендерной роли, не могли получить такого опыта, следовательно, по этой логике, не могут быть женщинами.
Отвечая на вопрос о том, кто такие женщины, Дж. Реймонд пишет: «Мы знаем, что мы являемся женщинами, которые рождены с женскими хромосомами и анатомией, и независимо от того, социализированы ли мы как так называемые нормальные женщины, патриархат рассматривал и будет рассматривать нас как женщин. Транссексуалы же не имели такого прошлого. Ни один мужчина не может иметь прошлое, в котором он рождён и находился в этой культуре как женщина. Он может иметь прошлое, в котором он мечтал стать женщиной или играл роль женщины, но это гендерный опыт транссексуала, а не женщины»
(Raymond, 1994/1979).

69
Идея мирового сестринства, основанная на общем опыте угнетения, критикуется феминистками третьей волны в
США. Она уходит корнями в патриархат и отражает мнение о превосходстве мужчин. Одна из основоположниц чёрного феминизма
12
бэлл хукс пишет: «Сексистская идеология учит женщину, что быть женщиной значит быть жертвой. Вместо того, чтобы отвергнуть такое положение (которое мистифицирует женский опыт — в повседневной жизни большинство женщин не являются беспрестанно пассивными, беспомощными и безвластными “жертвами”), участницы движения за освобождение женщин приняли его, сделав общую виктимизацию основой для объединения женщин» (hooks, 1984). Таким образом, чтобы идентифицировать себя с феминистским движением, женщина должна непременно ощущать себя жертвой. Идея об общей виктимизации отталкивает, с одной стороны, сильных, уверенных в себе женщин, и с другой — наиболее угнетённых, которым психологически трудно признать своё угнетение и, соответственно, объединиться на его базе с другими женщинами.
Кроме того, идея сестринства была развита белыми женщинами среднего класса, которые переносили свой опыт угнетения на всех остальных женщин без учёта других видов дискриминации:
«Идея об “общем угнетении” была ошибочной и искажённой концепцией, скрывающей и мистифицирующей истинную природу различной и сложной социальной реальности, в которой живут женщины. Женщины разделены сексизмом, расизмом, классовыми привилегиями и множеством других предрассудков.
Устойчивая связь между женщинами может возникнуть только посредством борьбы с этими разделениями, когда предприняты необходимые шаги для их устранения» (hooks, 1984).
Трансфеминизм присоединяется к критике идеи сестринства со стороны феминисток третьей волны. Трансфобия — ещё один барьер, разделяющий женщин на враждующие лагери и препятствующий совместной борьбе с патриархатом.
Действительной солидарности между женщинами можно
12 Чёрный феминизм (англ. black feminism) — направление феминизма, занимающееся проблемами на пересечении сексизма и расизма
(интерсекциональность, см. главу 5).

70
добиться, только уважительно относясь к опыту каждой, но не путём исключения групп, не соответствующих умозрительным стандартам, или деления женщин на правильных и неправильных.
«Чтобы создать политическую солидарность между женщи- нами, феминистские активистки не могут объединяться на условиях, заданных доминантной идеологией в культуре.
Мы должны выработать собственные условия. Вместо того, чтобы объединиться на базе общей виктимизации или в ответ на ложное чувство общего врага, мы можем объединиться на базе нашей политической приверженности феминистскому движению, целью которого является прекращение сексистского угнетения» (hooks, 1984). Высказывания трансфеминисток в этом смысле очень схожи: «Не общее прошлое по-настоящему объединяет феминисток (ведь каждая обладает уникальным жизненным опытом), но наша общая приверженность к борьбе против обесценивания женскости и женственности в нашем обществе и двойных стандартов по отношению к обоим полам.
В этом смысле циссексуальные и МтФ феминистки имеют много общего» (Serano, 2007). Поскольку трансфобия взаимно переплетается с сексизмом, усилия по её преодолению должны предприниматься не только трансфеминистками — эта тема в той или иной степени касается и феминисток других направлений.
Можно возразить, что транс* женщины не имели не только другого, но и вообще никакого опыта угнетения до «перехода», а, напротив, являлись угнетателями. Это неверно, так как транс* женщины не стали женщинами в момент операции по изменению морфологического «пола» или в результате изменения гормонального фона, но в большинстве своём начали ощущать себя женщинами с достаточно раннего возраста. Они подвергались угнетению, когда пытались выражать свой гендер в соответствии со внутренним самоощущением, а не приписанным при рождении «полом». Однако принадлежность цисгендерных женщин к угнетаемой группе не является для них препятствием к угнетению других женщин. Таким образом, упрощённое бинарное деление на угнетателей и угнетённых не соответствует реальности и не может быть использовано для категоризации людей на тех, кого можно считать женщинами, а кого нельзя.

71
6. Мужские привилегии
Ещё одним поводом для отказа в признании транс* женщин в полной мере женщинами является наличие у них мужских привилегий. Дж. Реймонд ссылается на открытое письмо в компанию «Оливия», где работала Сэнди Стоун, в котором автор_ки отмечают, что «мужские привилегии Стоун дали ему возможность получить [необходимые для выполнения этой работы] навыки» (Raymond, 1994/1979). В другом месте Реймонд пишет, что транс* женщины на самом деле не отказываются от своих привилегий, и приводит выдержку из другого письма:
«Мужчина, который решает назвать себя женщиной, не отказывается от своих привилегий. Он просто использует их более коварно».
Большинство транс* женщин скажет, что их мужское воспитание не только не было для них привилегией, но и являлось источником постоянного дискомфорта, непонимания и унижения. «Однако как трансфеминистки мы должны противостоять такой упрощённой реакции <...> Большинство транс* женщин воспринимались как мужчины по крайней мере на каком-то этапе своей жизни, и, следовательно, к ним было предпочтительное отношение, например, во время обучения и работы, независимо от того, получали ли они удовольствие от приписываемого им гендера. Их учили быть настойчивыми и уверенными, и некоторые транс* женщины сохраняют эти “маскулинные” черты — часто себе во благо — после перехода. Мы часто путаем угнетение, которое мы испытываем за гендерную ненормативность, с отсутствием мужских привилегий. Вместо утверждения, что мы никогда не получали выгод от мужского превосходства, нам следует утверждать, что наш опыт представляет собой динамическое взаимодействие между мужскими привилегиями и недостатками от того, что мы являемся трансгендерами» (Koyama, 2003).
Некоторые трансфеминистки критикуют само понятие мужских привилегий, так как не считают их единственными привилегиями, имеющими отношение к гендеру. Так же как и концепция универсального женского опыта угнетения,

72
мнение о наличии у всех мужчин одинаковых привилегий является сильным упрощением и не соответствует реальности.
«Концепция “мужских привилегий” появилась из некорректного предположения, что сексизм работает как единственная форма угнетения <...> Это, однако, является чрезмерным упрощением сексизма по ряду причин. Во-первых, эта концепция отрицает такие важные факторы, как расизм, классизм, эйблизм (угнетение по признаку инвалидности) и так далее, которые вносят вклад в дискриминацию. <...> Во-вторых, она игнорирует оппозиционный
сексизм, который отдаёт предпочтение людям с типичными гендерными наклонностями вне зависимости от пола. Например, если вас привлекают мужчины, ваша жизнь во многих аспектах будет легче, если вы женщина, а не мужчина» (Serano, 2007)
13
Хотя транс* женщины могли пользоваться мужскими привилегиями до «перехода», а иногда и после него, цис- женщины имеют другие преимущества, на которые они редко обращают внимание — цисгендерные привилегии
14
«Предположение о том, что транссексуальные женщины непременно более привилегированы, чем другие женщины, так же невежественно, как утверждение, что мужские гомосексуальные пары имеют больше привилегий, чем гетеросексуальные пары, потому что оба партнёра в них обладают мужскими привилегиями» (Koyama, 2003).
7. Гиперфеминность и гендерные стереотипы
Одной из претензий феминисток к транс* людям является следование гендерным стереотипам в поведении и внешнем виде.
Для своей книги Дж. Реймонд опросила 13 транс* женщин на предмет того, что значит для них быть «женщиной». Многие из них ответили, что «чувствовали себя пассивными, заботливыми, эмоциональными, обладающими интуицией и так далее.
13 Под оппозиционным сексизмом, в отличие от традиционного
сексизма, Дж.Серано понимает «убеждение, что женщины и мужчины являются жёсткими, взаимоисключающими категориями, каждая обладающая уникальным и неперекрывающимся набором свойств, склонностей, способностей и желаний».
14 О цисгендерных привилегиях см. главу 4.

73
Очень часто многие выражали предпочтение женской одежде и косметике. Другие видели свою женскую идентификацию в контексте выполнения женской работы: домохозяйки, секретарши и стюардессы. Некоторые выражали женскую идентичность в связи с замужеством и материнством...» (Raymond, 1994/1979). Не ограничиваясь собственным опытом общения, Реймонд приводит результаты исследования 17 транс* женщин, в котором показано, что они более консервативны в принятии традиционных гендерных ролей и чаще следуют стереотипам феминности, чем цис-женщины. По их мнению, женщина — это прежде всего
«хорошая жена, которая может сделать мужчину счастливым», ей
«нечего делать в бизнесе, если только с ней что-то не в порядке» и «мужчины должны быть лидерами».
Действительно, такой способ мышления часто встречается среди транс* женщин. Однако они думают так не потому, что являются агентами патриархата, призванными поддержать гендерное неравенство. Патриархат обладает эффективными средствами промывания мозгов, которые одинаково хорошо действуют и на «мужчин», и на «женщин», и на трансгендеро_к, и на цисгендеро_к. Единственное, в чём их можно обвинить, — в некритическом восприятии норм, но в том же можно обвинить и большинство цисгендерных женщин. Попытка возложить на транс* женщин большую ответственность за своё поведение только потому, что они когда-то были мужчинами, является проявлением мизогинии.
В своей работе С. Стоун возлагает ответственность за то, что трансгендерные люди вынуждены следовать стереотипным ролям, в том числе и на медицинские учреждения. Она пишет, что возможность социализации в выбранной гендерной роли является важным критерием для разрешения на операцию и смену документов
15
. «Окончательное решение по поводу приемлемости изменения пола делалось персоналом исходя из индивидуального ощущения годности человека к выбранной гендерной роли» (Stone, 1991). Для того, чтобы получить разрешение на изменение гражданского и/или морфологического
15 О критериях диагностики «транссексуализма» и депатологизации см. в главе 8.

74
пола, транс* женщины должны при общении с психиатрами проявлять типично «женские» черты: быть мягкими, пассивными, мечтать о призвании жены и матери, заниматься типично женскими профессиями, чувствовать себя «рождёнными в чужом теле» и говорить о своей гомосексуальности относительно биологического пола (Benjamin, 1966).
В таких обвинениях со стороны феминисток нередко звучит мизогиничный мотив, что якобы быть феминной само по себе плохо и «настоящая» феминистка должна выглядеть маскулинно.
По их мнению, женщина не может быть феминной сама для себя, а пытается понравиться мужчинам. Тем самым вместо разрушения иерархии между маскулинностью и феминностью последняя обесценивается. Если «феминистки» будут предлагать заменить одну систему догм («женщина должна быть феминной») на другую («женщина должна быть маскулинной»), то ровно ничего не изменится, кроме того, что сначала «женщина должна» одним, а теперь другим. То, за что стоит бороться — это возможность выбирать, какой «женщиной» быть и быть ли ею вообще. То же самое относится к выбору рода деятельности, так как нет ничего мизогиничного в том, чтобы воспитывать детей и заниматься домашним хозяйством, если это осознанный выбор.
Более того, в отличие от цис-женщин, для которых феминность может являться признаком конформизма, для транс* женщин, которых социализировали для совсем другой роли, она зачастую есть проявление гендерной неконформности.
Стремление транс* женщин к гиперфеминности имеет и чисто прикладные аспекты, которые цис-феминистки благодаря цисгендерным привилегиям часто не понимают. В обществе, где принята и не подвергается сомнению бинарная гендерная система и понятия «женщина» и «мужчина» являются оппозиционными и взаимоисключающими, наилучший способ доказать, что ты не «мужчина» — как можно более походить на
«женщину». В то время как цис-женщина может одеваться во всё что угодно, включая унисекс и мужскую одежду, и при этом в большинстве случаев восприниматься как «женщина», для транс* женщины, чтобы восприниматься более или менее в

75
Рисунок 5. “Для трансфобных феминисток мы никогда не будем хороши”. Идея взята из работы художницы Умной Маши «Для патриархата мы никогда не будем хороши». качестве (цисгендерной) «женщины» и не подвергаться угнетению по признаку трансгендерности, требуются значительные усилия для маскировки признаков, которые
«читаются» как «мужские», включая эпиляцию, пластические операции, косметику, гиперфеминную одежду, туфли и так далее.
Я сама постоянно сталкиваюсь с этим, так как даже в гендерно- нейтральной одежде воспринимаюсь как «мужчина», и чтобы восприниматься как «женщина», мне приходится навешивать на себя всякие «женские» элементы одежды, красить губы: в этом случае эти «женские» элементы совокупно «перевешивают» мои «мужские» элементы внешности, такие как широкие скулы, нависающие надбровные дуги или впалые щёки, в результате мой «гендер»/«пол» восприятия смещается в «женскую» сторону.

76
Даже если транс* женщины имеют достаточный «пасс», они всё равно могут быть не уверены в своей внешности и стараться делать её максимально феминной. Позже, когда они начинают чувствовать уверенность в своей способности восприниматься как «женщины», гиперфеминность часто проходит.
Есть в гиперфеминности и психологическая составляющая. Как правило, когда транс* женщины, после многих лет ожидания, наконец получают возможность публично поддерживать феминную гендерную репрезентацию, они стремятся выглядеть настолько «женственно», насколько могут. Так же человек, долгое время мучимая жаждой, взахлёб пьёт, добравшись до воды.
Позже происходит насыщение, «женская» одежда становится привычной. Так у меня было, когда я первое время после
«перехода» не выходила иначе, как на каблуках, но позже мне это приелось и я поняла, что это не так уж удобно.
В целом гиперфеминность транс* женщин является скорее стереотипом, поддерживаемым телевизионными передачами и выступлениями драг-квин артистов
16
. Многие транс* женщины предпочитают одежду стиля унисекс традиционным женским платьям и каблукам, если это не требуется для поддержания
«пасса», не следуют стереотипам при выборе работы, не видят своё предназначение в заботе о муже, тем более что значительная часть идентифицируют себя как лесбиянки.
1   2   3   4   5   6   7   8   9   10   ...   19

перейти в каталог файлов

Образовательный портал Как узнать результаты егэ Стихи про летний лагерь 3агадки для детей

Образовательный портал Как узнать результаты егэ Стихи про летний лагерь 3агадки для детей