Вилюнас В.К. Психологические проблемы природы эмоций. В. К. Вилюнас основные проблемы психологической теории эмоций настоящая книга
 Скачать 176 Kb.
| Образовательный портал Как узнать результаты егэ Стихи про летний лагерь 3агадки для детей |
| Большой теоретический интерес представляет функция эмоций, отчетливо намеченная в работах В. Вундта и выявляющая роль эмоциональных переживаний в становлении и организации субъективного образа. Согласно Вундту, эмоциональный тон ощущений (или более сложных <единиц> отражения), воспринимаемых одновременно или непосредственно друг за другом, сливается по определенным законам во все более и более общие равнодействующие переживания, соответственно организуя в восприятии и сами эти <единицы> (ощущения, представления и т. п.). Только в силу такого слияния чувств мы воспринимаем не набор пятен или звуков, а пейзаж и мелодию, не множество интроцептивных впечатлений, а свое тело. Таким образом, эмоциональные переживания выступают синтезирующей основой образа, обеспечивающей возможность целостного и структурированного отражения мозаичного разнообразия фактически действующих раздражений. Целостность представляет собой не только явно обнаруживающуюся, но и одну из таинственных особенностей психического. Многие авторы, пытавшиеся осмыслить ее, останавливались, не нашедши возможности избавиться от навязчивого образа гомункулуса. Даже гештальтпсихология, видевшая в этой особенности центральную проблему психологии и давшая тончайшее ее феноменологическое описание, для ее объяснения вынуждена была обратиться к спекулятивным построениям, ссылаясь, в частности, на взаимодействие электрополей. Поэтому учение Вундта о слиянии чувств, лежащем в основе познавательных синтезов, представляет интерес как одна из немногочисленных попыток вскрыть психо- логический механизм структурированности и целостности отражения. Ярким примером эмоциональных синтезов, проявляющихся на уровне более сложных когнитивных образований, служат так называемые аффективные комплексы, экспериментальное исследование которых, начатое К. Г. Юнгом, в советской психологии было развито А. Р. Лурия. Эти исследования показали, что совокупность образов, прямо или случайно связанных с ситуацией, породившей сильное эмоциональное переживание, образует в памяти прочный комплекс, актуализация одного из элементов которого влечет, даже против воли субъекта, немедленное <введение> в сознание других его элементов. Нельзя отказать в убедительности и тем многим примерам, которые приводит Вундт. Существуют также и определенные теоретические выводы, позволяющие говорить об оправданности поисков синтезирующей основы образа именно в сфере эмоционального. Современная психология рассматривает чувственную ткань отражения как образование прежде всего когнитивной природы. Это вызывает существенные затруднения при попытке понять слияние в психическом образе воздействий разных модальностей. Представление же о синтезирующей роли эмоций позволяет оснастить образ как бы общим фундаментом, на который могут проецироваться и вступать во взаимодействие познавательные образования разных уровней и модальностей. Однако, говоря о преимуществах учения об эмоциональном <фундаменте> образа, следует отметить, что оно требует допущения, большинством современных авторов не принимаемого, а именно - принятия принципа панэмоциональности, согласно которому целостный акт отражения, по словам С. Л. Рубинштейна, <...всегда в той или иной мере включает единство двух противоположных компонентов-знания и отношения, интеллектуального и <аффективного>, ...из которых то один, то другой выступает в качестве преобладающего> (1957, с. 264). Учению Вундта об эмоциональной <ткани> психического созвучны представления Ф. Крюгера, в работе которого тоже отстаивается прямая связь между эмоциями и целостностью отражения. Однако, будучи принципиальным противником свойственного Вундту <атомизма>, стремящегося во что бы то ни стало сложить всевозможные психические образования из элементарных единиц, этот автор развивает свою теорию в направлении, противоположном вундтовскому - от целого к части. Согласно Крюгеру, эмоциональные переживания являются изначальным и единственным носителем целостности, сохраняющим за собой эту особенность и при выделении из тотальной целостности опыта диффузных комплексов и более строго организованных гештальтов. Именно эмоции, как бы репрезентирующие в этих обособляющихся образованиях целостность и являющиеся мерой этой целостности, препятствуют их изоляции и позволяют им оставаться частями единого мироощущения индивида. Таким образом, отстаивая ту же идею об эмоциональной основе целостности отражения, синтезу Вундта Крюгер противопоставляет дифференциацию как основной принцип развития эмоциональных процессов. Однако и в данном случае обе точки зрения не являются альтернативными. Есть основания утверждать, что представления Крюгера более отвечают генетическому (в развитии ребенка многие новообразования формируются именно путем выделения из более общих и диффузных элементов опыта), тогда как Вундта - функциональному аспекту взаимоотношения эмоциональных и познавательных процессов. К сожалению, усвоение интересных и перспективных идей Крюгера затрудняет крайне сложный и трудный для восприятия язык их изложения. Эмоции являются событием не только психологическим, и их функциональное назначение не исчерпывается разносторонними влияниями на уровне субъективного отражения. Как утверждал Р. Декарт, <главное действие всех людских страстей заключается в том, что они побуждают и настраивают душу человека желать того, к чему эти страсти подготовляют его тело> (1950, с. 615). Поскольку эмоции сигнализируют о значимости происходящего, подготовка в эмоциональном состоянии тела к лучшему восприятию и возможным действиям настолько целесообразно, что было бы удивительно, если она не закрепилась в эволюции и не стала одной из характерных особенностей эмоциональных процессов. Разностороннее влияние эмоций на тело тоже получило отражениев выделении ряда их функциональных характеристик. Многими авторами подчеркивается происходящая в эмоциональном состоянии активация нервных центров, а в конечном итоге - и всего организма, осуществляемая неспецифическими структурами ствола мозга и передаваемая неспецифическими путями возбуждения (Линдслей, 1960; Prince, 1928, Arnold, 1967; и др.). Согласно <активационным> теориям эмоции обеспечивают оптимальный уровень возбуждения центральной нервной системы и отдельных ее подструктур (и, соответственно, уровень бодрствования системы психического отражения), который может колебаться от коматозного состояния и глубокого сна до предельного напряжения в состоянии экстаза. Активация нервной системы и прежде всего вегетативного ее отдела, приводит к многочисленным изменениям в состоянии внутренних органов и организма в целом. Характер этих изменений показывает, что эмоциональные состояния вызывают либо мобилизацию органов действия, энергетических ресурсов и защитных процессов организма, либо, в благоприятных ситуациях, его д емобилизацию, настройку на внутренние процессы и накопление энергии (Кэннон, 1927). Очевидно, что функции активации и мобилизации-демобилизации тесно связаны и последнюю можно рас- сматривать как одно из результативных проявлений первой (наряду, например, с изменениями времени реакции или чувствительности анализаторов). Наряду с общей подготовкой организма к действию отдельные эмоциональные состояния сопровождаются специфическими изменениями в пантомимике, мимике, звуковыми реакциями. Каково бы ни было изначальное происхождение и назначение этих реакций (см. Дарвин, 1953), в эволюции они развивались и закреплялись и как средства оповещения об эмоциональном состоянии индивида во внутривидовом и межвидовом общении. С повышением роли общения у высших животных выразительные движения становятся тонко дифференцированным языком, с помощью которого индивиды обмениваются информацией как о своем состоянии, так и о том, что происходит в среде (сигналы опасности, пищи и т. п.). Экспрессивная функция эмоций не потеряла своего значения и после того, как в историческом развитии человека сформировалась более совершенная форма обмена информацией - членораздельная речь. Сама усовершенствовавшись благодаря тому, что грубые врожденные формы выражения стали дополняться более тонкими конвенциональными нормами, усваиваемыми в онтогенезе, эмоциональная экспрессия осталась одним из главных факторов, обеспечивающих так называемую невербальную коммуникацию. Для более полного ознакомления с функциональным назначением эмоций следовало бы наряду со сравнительно общими их проявлениями познакомиться еще со специфическими функциональными характеристиками отдельных эмоциональных состояний. Однако это значительно расширило бы наше обсуждение этой проблемы. Специфические особенности таких эмоциональных состояний, как смех, страх действия, печаль, горе, освещены в работах А. Бергсона, П. Жане, 3. Фрейда, Э. Линдеманна. Кстати, работы 2-х последних авторов, а также работа Ж.-П. Сартра, вскрывают еще одну общую характеристику эмоций, определенный аспект которой был обозначен А.Н. Леонтьевым как способность эмоций <ставить задачу на смысл>. Эмоции, особенно когда они сигнализируют о чем-то исключительном, не могут оставить личность равнодушной, вызывая позой сложную и развернутую <работу сознания> по ее объяснению, одобрению, примирению с нею или осуждению и даже вытеснению. Однако ставить данное проявление эмоций рядом с другими не позволяет то обстоятельство, что они в нем выступают не как непосредственно действующая сила, а как повод, в связи с которым приходит в движение вся сложная система сил личности и сознания. Классификация эмоций. Существование принципиально различных классов эмоциональных явлений отчетливо демонстрируется сопоставлением, например, таких переживаний, как физическая боль и чувство гордости, панический страх и эстетическое наслаждение. Поэтому не является признаком исторического прогресса то обстоятельство, что многие современные концепции считают достаточным обсуждение некой эмоции вообще (Ж--П. Сартр, Р. У. Липер, П. К. Анохин и др.). Обсуждение предыдущих вопросов должно было убедить нас, что при таком ограничении можно рассчитывать лишь на самый первый шаг в выяснении того, когда, как и зачем возникают эмоции, и что вопрос о классификации является важнейшим составным компонентом психологической теории эмоций, разработанность которого в некоторой концепции можно считать показателем и общей ее разработанности. Многогранность эмоций, их проявление на различных уровнях отражения и деятельности, сложные отношения с предметным содержанием, способность к слиянию и образованию сочетаний исключают возможность простой линейной их классификации. Во всяком случае сегодня психология располагает целым рядом независимых или частично перекрывающихся признаков и оснований для деления эмоциональных явлении, а существующие классификационные схемы либо акцентируют одно или другое из этих делений, либо вводят их шаг за шагом в том или ином сочетании и последовательности. Даже перечень наиболее известных оснований выглядит внушительно. Эмоции различаются по модальности (качеству), в частности - знаку, по интенсивности, продолжительности, глубине, осознанности, генетическому происхождению, сложности, условиям возникновения, выполняемым функциям, воздействию на организм (стенические-астенические), форме своего развития, по уровням проявления в строении психического (высшие-низшие), по психическим процессам, с которыми они связаны, потребностям (ин- стинктам), по предметному содержанию и направленности, например, на себя и других, на прошлое, настоящее и будущее, по особенностям их выражения, нервному субстрату и др. Очевидно, что этот пестрый перечень, не раскрывающий ни существенности используемых признаков и оснований, ни эвристичности проводимых делений, может служить лишь для самого общего ознакомления с положением, существующим в проблеме классификации эмоций. Ниже мы попытаемся наметить отдельные тенденции и затруднения, характерные для этой проблемы. Существующие классификационные схемы различаются соотношением своей теоретической и эмпирической обоснованности, и от этого прежде всего зависит возможность их принятия и оценки. Так, не разделяя представлений К. Бюлера (1924, § 36) о трех стадиях генетического развития психики, мы можем скептически отнестись и к его попытке связать с ними три разных отношения удовольствия-неудовольствия к деятельности. Но в обосновании того, что эмоции могут вызываться итоговыми результатами деятельности, сопровождать сам процесс деятельности или предшествовать ей, предвосхищая ее результаты, Бюлер приводит также фактический материал и соображения о целесообразности таких отношений. Эти аргументы позволяют принять его классификационную схему, но только как эмпирическую и нуждающуюся в теоретическом обосновании. Эмпирические классификационные схемы иногда не имеют единого основания, заменяя его перечислением специфических отличий выделяемых классов или состояний. Такие схемы являются скорее попытками систематического описания, чем собственно классификацией эмоций. Так, Л. И. Петражицкий называл распространенное <академическое> различение собственно эмоций, аффектов, настроений, чувств, страстей уродливой классификацией, сравнивая ее с рядом: <1) вода просто, 2) внезапный и сильный напор воды, 3) слабое и спокойное течение воды, 4) сильное и постоянное течение воды по одному глубокому руслу> (1908, с. 134). Разумеется, это справедливое сравнение не отвергает целесообразности выделения тех или иных подклассов эмоциональных явлений и направлена исключительно против попыток рассматривать их как классификацию в строгом смысле слова. Отдельно можно выделить классификационные схемы, опирающиеся на представления о генетическом развитии и взаимодействии эмоций (Б. Спиноза, В. Вундт, Н. Грот). Таким схемам свойственно стремление выделить некоторое число базовых, исходных эмоций и далее прослеживать одно за другим условия и закономерности, по которым развиваются те или иные их сочетания и разновидности. Хотя такие <повествовательные> классификационные схемы с формальной точки зрения обычно не являются строгими, несомненное их преимущество заключается в том, что наряду с различением они несут еще большую нагрузку объяснения, так как происхождение вещи вносит, пожалуй, наибольший вклад в то ее видение, которое мы называем пониманием. Кстати, в генетических классификациях содержится и некоторое объяснение их логической нестрогости. Речь идет о признаваемой в них способности эмоций к слиянию и образованию сочетаний, разнообразие которых, по словам Спинозы, <невозможно определить никаким числом>. Поэтапное введение оснований для различения эмоций, свойственное генетическим классификациям, позволяет избежать смешения классификации эмоций по их внутренним признакам (модальности, форме) и классификаций по сферам их проявления, предметному содержанию и другим внешним признакам. Представляется очевидным, что в обоих случаях классифицируются разные явления: в первом-собственно эмоциональные переживания, рассматриваемые безотносительно к тому, на что они направлены, во втором - целостные эмоциональные явления, в которые входят эмоциональные переживания вместе с <окрашиваемым> ими предметным содержанием. Радость как эмоциональное переживание всегда тождественна сама себе и может быть противопоставлена грусти, гневу, боязни и т. п., но рассматриваемая вместе с предметным содержанием она может объединяться с грустью в разряд, например, этических эмоций и противопоставляться радости как эстетической или родительской эмоции. С недостаточно четким различением <внутренних> и <внешних> оснований для классификации эмоций связано, пожалуй, больше всего затруднений и недоразумений в истории этой проблемы. Частично это объясняется тем, что, за исключением очевидного различия эмоциональных переживаний по знаку (хотя еще Платон писал о смешении удовольствия и страдания в сложных переживаниях), модальность эмоций, рассматриваемая сама по себе, не обнаруживает других столь же явных признаков упорядоченности. Оригинальное объяснение этому факту было дано В. Вундтом, предложившим рассматривать модальность как градиентное составное свойство, определяющееся соотношением трех его двухполюсных компонентов: удовольствия-неудовольствия, возбуждения-успокоения и напряжения-разрешения. Однако хотя <факторная> интерпретация В. Вундтом модальности эмоций впоследствии получила серьезную поддержку в экспериментальном исследовании экспрессии и семантики эмоций (Рейковский, 1979, гл. 3; Архипкина, 1981; в советской психологии идею Вундта поддерживал С. Л. Рубинштейн), заметного распространения в психологии она не получила. Не имея возможности опираться на внутренние признаки, большинство авторов при систематическом описании модальности эмоций используют внешние по отношению к ней основания. Упоминавшиеся выше базовые модальности вводятся постулативно или обосновываются сложным контекстом теоретических представлений (например, в работе Н. Грота)*. * В советской психологии идея о существовании базовых модальностей отстаивается в работах А. Е. Ольшанниковой и ее сотрудников (1978). Примером эмпирической классификации может служить различение десяти <фундаментальных> эмоций, выделенных на основе комплексного критерия; охватывающего их нервный субстрат, экспрессию и субъективное качество (Изард, 1980, с. 83). Несмотря на объективную обоснованность, эмпирические классификации не дают ответа на вопрос, почему в развитии психического сложились и закрепились именно выделяемые в них модальности. Осветить этот вопрос могли бы попытки связать модальность эмоций с потребностями (например, Додонов, 1975) или, в более старой терминологии, инстинктами (Макдауголл, 1916, гл. 3), однако эти попытки оставляют без объяснения эмоции, определяющиеся условиями деятельности независимо от того, каким потребностям она отвечает. Одной из попыток разрешить указанные затруднения является объединение потребностей и условий деятельности в общее основание для классификации эмоций (Симонов, 1966, с. 53-59; Plutchik, 1968). Второй, менее искусственный способ, предложенный У. Макдауголлом, заключается в принципиальном различении эмоций, отвечающих потребностям (инстинктам, устремлениям), и чувств, зависящих от условий деятельности. Сходное различение тех же, только взаимозамененных, терминов предложил Э. Клапаред; согласно этому автору, от чувств, выражающих приспособительные установки индивида, следует отличать эмоции, развивающиеся в условиях, затрудняющих приспособление. Эту же идею можно усмотреть в различении М. Арнольд и Дж. Гассоном импульсивных и <преодолевающих>  перейти в каталог файлов | Образовательный портал Как узнать результаты егэ Стихи про летний лагерь 3агадки для детей |