Среди нас, нацменов, есть свои внутренние нацмены, каковы же могут быть их характерные черты?
Лакцы могут называть своих детей именами своих заклятых врагов: Надир, Тимур...
Цудахарцы, акушинцы говорят: пусть лакцы кушают закон, а мы будем кушать мясо!
В селении Хосрех можно встретить имена героев индийских кинофильмов, русской литературы и всего комсостава 20-30-х годов...
...Эрик Семёнович считает, что лакские сёла: Гумучи, Гунчукатль, Гунна-Ар, и аварские - Гуниб, Хунзах, произошли от белых гуннов...
...Мне кажется, представители северо-кавказских горских народностей, особенно чеченцы и дагестанцы, воспринимают себя через призму русской классической литературы... и притом, через искажённую. Они, сами того не сознавая, подстраиваются под характеры героев Пушкина, Лермонтова, Толстого и т.д.
Они стараются быть диковатыми, дерзкими, бескомпромиссными, тогда как настоящие горцы всегда отличались скромностью, здравым смыслом и реалистичным взглядом на мир...
Эрик Семёнович
Единственный, всеми презираемый народ, который смог вырваться из клетки условностей и остаться равнодушным к мнению других, это цыгане. - Н.Х.
* * *
Горы - моя стихия. Я родился и рос в горах, чувствую себя здесь комфортно и уверенно.-Н.Х.
Ни под кого не подстраиваясь и не пытаясь втиснуть себя в европейские рамки, Надыр повсюду и во всём остаётся горцем, лак-Цем, дагестанцем, мусульманином:
103
«...Сейчас придумали слово «азиатчина», и азиатчины страшно боятся - это комплекс неполноценности перед европейцами. Вам кажется, что надо подражать немцам или англичанам, но тем самым подчёркивается второсортностъ русских. Если вы не уважаете себя, свои традиции, - кто за это будет вас уважать? Духовная бедность - вот беда для народа. Я говорю о любом народе, не только о русском... » (интервью А. Проханову).
Надыр Хачилаев: ЗАПИСИ НА ПОЛЯХ:
...Явдруг вспомнил, как в армии наш замполит, выступая на политчасти, говорил, что: «лучшие люди на земле - это горцы! Они, как дети, и их надо беречь»...
... Даргинцы часто упрекают лакцев за то, что те пренебрегают верой отцов.
Примечательна подборка исконно дагестанских имён, сделанная Надыром в его «Записях на полях»:
Мужские имена:
Лакские: Кунма. Кун-Бута. Барцулав. Муртуз. Сурхай. Аре. Сулай. Сукка. Кача. Чарин. Чарак. Мамати. Хирама. Авчи. Жилай. Кала. Заглу. Бякки. Бичалав. Бабалав. Барзулав. Гал-Барц. Шамхал.
Аварские: Нуцал. Гитинавас. Хучбар. Баркалла. Теруч. За-галав. Цинга. Суракат. Бацац. Арацлав. Щанхала. Сурагке.
Даргинские: Маргуг. Хула. Запир. Мулебкан. Усешан. Ба-тирай. Базалай. Танта. Акуш. Рабадан. Лапкукан. Эбайдул-ла. Асаб.
Лезгинские: Мариф. Юзеф. Ариф. Расим. Ятин. Эмин. Газанфар. Шеид. Шаик.
Перечисляя эти, на наш сегодняшний взгляд, совершенно необычные и даже где-то чуждые имена, Надыр будто хочет напомнить нам о том, какие они могучие и звучные. Он словно пробует их на вкус, смакуя и предлагая и нам удостовериться, насколько они весомы и полнозвучны. •
Это становится особенно очевидным на фоне приведённых им тут же различных прозвищ, связанных со священным для всех мусульман именем «Магомед»: 104
Мага-Кучерявый, Мага Седой, Мага-Крокодил, Дурной Магомед, Чёрный Магомед, Псих-Мага, Бешеный Магомед, Барц-Магомед, Мага-Гладиатор, Мага-Гора, Лапа-Магомед, Глы ба-Магомед...
Сам по себе этот список уже ирония, ибо изначальное имя Пророка, даваемое при рождении многим дагестанцам, позже становится у многих похожим на кличку, лишая тем самым его владельца ореола благости и благородства.
* * *
В самый тяжкий период жизни Надыру приснится сон, «словно видение наяву, всё будто реально». Он находится в каменном колодце с решёткой:
...Справа, на откосе зелено-голубого от свежести холма, стоит женщина в белом. Я иду к ней с охватившим меня волнением. Женщина улыбается мне и говорит: «Ну, куда ты идёшь, ко мне всё равно ведь не попадёшь! - и тут же становится строгой и невесёлой.
- Накормила ли ты детей? - спрашиваю я.
- Не беспокойся, они молятся за тебя. Это меня обрадовало.
К тому времени из голубых оврагов начал подниматься туман. Мы видим, как пробуждаются в ущельях яфетические племена. Жилища наши, словно пирамиды ласточкиных гнёзд в скалах.
Словно наши древние города в Каппадокии - остатки древних хеттов и хурритов...
С восходом народы в ущельях с каким-то нездоровым пылом патриотической активности идут вниз, каждый держась своих ущелий. Знамёна, маршевые песни, топот ритуальных танцев в такт пению.
Слышится до боли знакомая песня нашего лакского дорожного марша. Эта песня, словно тонкий чёрно-белый узор. Эта песня - песня куропатки и песня плакальщицы.
- Это уже не тот народ, не тот. Они испорчены обманом политиков. Ты, я знаю, ждёшь их, - говорит мне женщина с холма, - не придут они за тобой, не вынут кинжал из
105
ножен. Они лишь топотом пяток хотят напугать противника, искушённого в политике, а тот не испугается!
- А почему я чую запах «»Аьррайн гъавккуртал»?* Его ведь не варят просто так?..
Обратимся к строкам о народе, который уже «не тот», который испорчен «обманом политиков» и который «каждый держится своих ущелий». Речь, конечно же, о лакцах. Надыр, который вместе со своим братом Магомедом очень много сил, времени, энергии и нервов положил на алтарь служения своему народу, в самый трудный момент своей жизни ждал, что его народ придёт к нему на помощь. Он надеялся хотя бы на моральную поддержку со стороны народа. Но её не было. Народ, как говорится, безмолвствовал, продолжая держаться «каждый своих ущелий»!
...А я ещё хотел пробудить наш народ из кокона многовековой спячки в горах!
Представляю, какой громкой будет боль освобождения...
* * *
А
Просто поразительно! Что бы ни делали братья Хачилаевы для лакцев, те воспринимали всё как должное, почему-то считая, что проблемы лакцев - это проблемы Хачилаевых, но проблемы Хачи-лаевых-это не проблемы лакцев. Вот такой парадокс. Но если лакцы не грешили лояльностью по отношению к братьям Хачилаевым, то братья не изменяли им никогда, последовательно и целенаправленно проводя политику, соответствующую интересам народа.
Надо сказать, что далеко не все лакцы проявляли негативный подход к личности Надиршаха Хачилаева. По воспоминаниям, один эпизод, связанный с арестом Надыра, характеризует как нельзя лучше отношение к нему многих его соотечественников. Уроженец селения Куркли по имени Абдул-Вахаб сказал тогда, что Надыр Хачилаев «нужен лакскому народу больше, чем Ясир Арафат палестинцам!» Вот как комментирует это Хизри Ильясов:
«Я согласен с этими словами......я не знаю 'другого человека, кото-
* Аьррайн гьавккурту - военный хинкал.(прим. Н.Х.) 106
рый бы искренне выражал интересы и чаяния своего народа так, как делает это Надир. Он хозяин своему слову. Он ни от кого не зависит и обладает колоссальным, ни с чем не сравнимым авторитетом в мусульманском мире...
...Улакцев много и депутатов, и людей, занимающих большие государственные посты. Но, признайтесь, многие ли из них думают о своём народе, о его нуждах?! Наоборот, дорвавшись до кресел, они забывают о народе, рупором которого должны бы являться, и начинают решать свои клановые, меркантильные интересы.
Надир Хачилаев является человеком непреклонной воли и целеустремлённости, который знает нужды своего народа, болеет за его будущее. Одно его имя стало символом, который объединяет маленький и разобщённый лакский народ. Это личность международного масштаба. Его связи распространяются не только на Россию, но и на весь мир. Он состоит в дружбе со многими известными политиками, как в России, так и за рубежом...
Это тот человек, который умеет поставить задачу и выполнить её. При этом, он твёрдо умеет стоять на своём, добиваясь своей цели...*
Сегодня, читая провидческие строки из повести «Спустившийся с гор», написанной Надыром в далёком 1995 году, невольно заражаешься их мощной энергетикой:
...Мне виделось: мой народ бесконечными рядами идёт по площади перед правительственными зданиями. Как бы военный парад, но без оружия. Мы несём только знамёна. Идём с танцем по площади. Танег{ военный, и танцоры парят, взмахивая руками, словно хищные птицы. Они бьют в ладоши в такт барабанам, и пятками глухо ударяют о бетон площади. Мы, древняя великая раса, идём, как некое туземное племя. Мы, лакцы, обезличенные до уровня европейцев, знаем, что мы обречённые на этой земле.
Суровыми рядами, с отрешёнными от всего мирского лицами, идём, пританцовывая. Мы кружимся в танце, приближаясь друг к другу и, не соприкасаясь, отходим назад. Наш военный парад совершается без оружия, но нас невозможно победить.
- Грех обижать этот народ, - произносят с трибуны по-русски.
Х.Ильясов «Надиршах Хачилаев». с. 36-37
107
- Нас невозможно обидеть, дайте нам свободу! - отвечаем мы.
Но те. на трибунах, нас, наверное, не слышат.
Мы идём, пританцовывая, паря, приближаясь друг к другу. Мы идём, наслаждаясь воздухом и простором, отрешённые от всего мирского, с мрачным восторгом перед нашей нищей свободой. Мы безоружны перед монстром империи, но нас невозможно победить. Мы как птицы.
Мы улетаем, как духи...
Согласитесь, что строки и в самом деле провидческие, если вспомнить последовавшие позже события.
* * *
В 2002 году в Соединённых Штатах Америки увидела свет книга под названием «Горцы. Путешествие на Кавказ в поисках памяти».* Её автор, Йо'ав Карни, уроженец Израиля, живёт в США, по профессии журналист, чьи очерки о Кавказе печатались в самых известных американских газетах «Тпе №ааЫп%1оп Роз1» и «Тпе 7У УогЬ Тшеа». Приехавший на Кавказ в середине 90-х годов прошлого столетия, Карни провёл здесь немало месяцев, изучая прошлое и настоящее всех северокавказских республик, но, пожалуй, наиболее значительную часть своего труда он посвятил Дагестану.
Книга в одинаковой степени увлекательна и тенденциозна, грешит изрядной субъективностью, вполне, впрочем, объяснимой. Йо'ав Карни встречался со многими известными дагестанцами, и встречи эти подробно описываются им на страницах книги «Горцы». Здесь нужно сказать, что основным собеседником и путеводителем Карни по Дагестану был Али Алиев, публицист, филолог, политик и вообще, достаточно известная в республике личность, вспомнить хотя бы его мужественный акт самовыдвижения на пост Председателя Госсовета РД в противовес Магомедали Магомедову. Многие свои впечатления и идеи автор «Горцев» черпал именно из бесед с Алиевым.
Учитывая, что посещение им Дагестана имело место в 90-е годы ХХ-го века, понятно, что обойти такую фигуру, как Магомед
* *Уо'ау Кату «Н1§Ыапс1ег5. А Ьигпеу Ю 1Ье Саисазиз т Раггаг, §1гаиз апй Сягоих. -№\у Уогк, 2000.
108
Метогу».
Хачилаев, Карни просто не мог, и Магомед под пером автора предстаёт в книге «Горцы» как оппонент и полная антитеза Алиеву. Единственное, что их роднит, это национальная принадлежность и национальные проблемы, которые каждый из них по-своему пытался решить в разное время на одном и том же посту лидера лакского национального движения. Итак, слово Йо'аву Карни:
«В июне 1820 года царские войска завоевали Кази-Кумух, свергли хана и заменили его русским приспешником. Торжествующий генерал Ермолов писал своему императору: «Покорение Дагестана почти полное; и эта страна, гордая, воинственная, и до сих пор непокорённая, легла к священным стопам Вашего императорского величества». Необычайно сильные слова о крошечном горном племени, сказанные человеком, способствовавшим в деле покорения самой сильной армии в Европе. Ермо-ловские самовосхваления, однако, оказались преждевременными. Кази-Кумух ещё не раз продемонстрирует свои кулаки, прежде чем русский флаг поднимется над ним окончательно. Спустя двадцать два года после ермоловского послания царю, имам Шамиль отправит поздравительное письмо своим чеченским соратникам, извещая их об освобождении Кази-Кумуха. Его слова ярко свидетельствуют о исключительной важности сей крохотной столицы. «С помощью Аллаха, я безо всякого труда взял Кази-Кумух - мать всех городов... Сокровища хана и ценнейшие из местных богатств стали трофеями моей победы... Мною взяты у правителей Кази-Кумуха тридцать пять заложников». Жаль, что я не вспомнил эти слова имама, когда лакский вожак Магомед Хачилаев в один из пятничных дней пригласил меня на ланч в свою роскошную резиденцию в Махачкале. Наряду со знаменитыми свежими кавказскими овощами и рыбными деликатесами Каспийского моря, подавалось превосходное вино, а затем этот человек повернулся ко мне и спросил, как могло получиться, что американцы почти не знают о его родине. Отчего, спросил он, американцам явно безразлично, что всемогущая Россия развязала эту ужасную войну против маленького чеченского народа, западного соседа Дагестана?
Я описал те барьеры, которые малым народам необходимо преодолеть, чтобы попытаться довести свои проблемы до американской столицы... «В конце концов», - заявил я, как само собою разумеющееся, - «Вашингтон - главнейшая мировая столица».
Мой хозяин нахмурился. «Я думаю иначе», - произнёс он тихо, но решительно. -«По-моему, главнейшая столица мира -это Кази-Кумух».
Комментарий был обоснованным. У президента в Вашингтоне имеется ядерная кнопка и передвижные спутники, зато возлюбленная столица моего хозяина на доброе тысячелетие старше Вашингтона и заслуживает гораздо большего респекта, чем был выказан мною.
109
Хачилаев родился в 1957 году в селении, расположенном недалеко от Кази-Кумуха. Его имя, Магомед, было российским производным от Му-хаммада, и такой же русской по форме была его фамилия. Русификация не обошла и само название Кази-Кумуха. Русские, с трудом произносившие оригинальное название, сократили его до Кумуха, как он официально зовётся и поныне. Размытые формы героического прошлого в какой-то мере способствуют и убывающей самооценке горцев.
Но даже и так Кази-Кумух частично возвращается в общественную жизнь Дагестана. В конце 1980-х, когда «гласность» Михаила Горбачёва была в полном разгаре, советские провинциальные боссы посчитали своим долгом проявить притворную терпимость к плюрализму мнений. Правительство Дагестана решило, что каждая из «титульных наций» (то есть, насчитывающая более 70 000 душ) будет иметь представляющее её «национальное движение». Но пока оппозиционные движения расшатывали устои многих составных Советских республик и регионов, коммунистическое руководство Дагестана убедилось, что ограниченная повестка дня и межэтническое соперничество в зародыше пресекают любую попытку объединить оппозиционные силы и свергнуть укоренившуюся советскую элиту.
Национальным движениям были выделены, таким образом, государственные фонды, их лидерам предоставили государственный паёк и обеспечили офисами и автомобилями. За исключением кумыкского движения, все националисты постепенно были кооптированы, хотя и не до конца нейтрализованы как источник оппозиции правительству, основанный на хрупком этническом балансе и вынесении решений путём консенсуса. Лакцы были среди тех наций, которые создали собственное национальное движение, оно получило название «Кази-Кумух» в честь древней столицы, а Али Алиев стал его первым лидером. Спустя пару лет он отошёл в сторону и его место занял Магомед Хачилаев...
...Алиев ярый интеллектуал, начитанный и хорошо сведущий человек, ведомый гневом и идеализмом. Хачилаев, со своей стороны, представитель того класса, который русские называют «хищным капитализмом», класса относительно молодых людей, возникших из ниоткуда с целью накопить состояние и использовать его в том числе и для покупки политической власти. Как личность, Хачилаев довольно сдержан и размерен, не чета алиевским риторике и образованности.
Как публичная фигура Алиев возник в расцвет горбачёвской либерализации, когда интеллигенция была ведущей силой или, по крайней мере, рассматривалась таковой в ходе перемен. Хачилаев появился, когда люди устали от интеллигенции и переключились на способы выживания. Алиеву известен каждый уголок Кавказа, он неистощимый рассказчик давно забытых военных историй, знаток давно умерших языков и давно поверженных королей - но его манера поведения выглядит явно не к месту в обществе, в значительной степени увлечённом материальным успехом, доставшимся, впрочем, не вполне честным путём. Хачилаев же в гораздо большей степени представлял новый класс.
110 Однажды у киоска, расположенного на площади Ленина, главной проезжей части Махачкалы, молодой студент-медик лакской национальности, зарабатывавший на жизнь продажей безалкогольных напитков и сладостей, услышав, что я пишу о его нации, спросил меня: «А вы виделись с Хачилаевым?» и, узнав, что да, пришёл в абсолютный восторг. Он не спросил об Алиеве и, скорее всего, никогда даже и не слышал его имени...
...Подъём таких людей, как Магомед Хачилаев, не был необычен в сумерки Советского Союза. На тлеющих руинах старой системы сильные выживали, а способные манипулировать процветали. Русские часто спорят о том, что большая часть их общества «криминализированна» и что «мафиозные структуры» одержали верх. В Москве театральные продюсеры и математики, возникнув ниоткуда, создавали банковские империи. Но на Кавказе была вызвана к жизни старая традиция: вновь настало время абреков, кавказских Робин Гудов, старинных претендентов на господствующий порядок, спустившихся с гор и устанавливающих новые правила на равнинах.
В некоторых уголках бывшего Советского Союза сила зачастую не только отражает социальный статус и фамильные связи, а и является прямым результатом физических способностей. Возможно, нигде больше этот феномен не выражен столь ярко, как на Северном Кавказе, где физические данные борца, или кулаки боксёра, или бицепсы штангиста вызывают колоссальное уважение и приносят неплохие дивиденды в погоне за богатствами и влиянием. Потому-то четверо братьев Хачилаевых и продвинулись спокойно от бодибилдеров к телохранителям, а затем и к охраняемым. Кази-кумухские мастера спорта по каратэ быстро превратились в политических боссов большинства жителей Дагестана и Северного Кавказа.
Портрет братьев заметно вырисовывается из глубины столовой ха-чилаевского особняка, прямо над небольшой мраморной статуей имама Шамиля. Как четыре одинаковых ломтя, они изображены сидящими на скамейке на фоне пустынных скал. Они так походят друг на друга на портрете - подтянутой осанкой, суровыми лицами, чётко очерченными мускулами рук, квадратными подбородками, бледными лицами и тёмными глазами, - что у меня возникло подозрение об использовании художником в качестве модели лишь одного из них.
Старший брат Магомеда (? -Ж.А.) был убит чеченцем в 1995 году, в ходе скандала, о котором много говорили как об имевшем отношение к делу с дёрном (7-Ж.А.) и лидерством. «В таком случае, у вас, наверняка, имеется зуб на чеченцев», - спросил я у Хачилаева, намекая на пресловутый кавказский обычай кровной мести. Выражение лица Хачилаева нисколько не изменилось, когда он тихо ответил: «Будем считать, что мы квиты». Нет вопросов, Ваша честь.
Хачилаев очень импозантный мужчина, шести футов ростом, с полностью обритой головой, белым лицом, седеющей чёрной бородой и ши-
роко раскрытыми чёрными глазами. Он двукратный чемпион Советского Союза по каратэ, пятикратный чемпион России. И, как он говорит, «один из первых в стране спортсменов по восточным боевым искусствам». Когда я посетил его в 1996 году, Хачилаев был не только лидером лакского национального движения «Кази-Кумух», но и председателем Координационного Совета Национальных Движений Дагестана. Он также возглавлял правительственное агентство, курирующее рыбную промышленность. Он исключительно богатый бизнесмен. В довершение ко всему, он сыграл очень важную роль в деле окончания первого раунда чеченской войны (1994-96) (7-Ж.А.). Едва ли мне приходилось встречать другого столь мощного, как сама жизнь, человека.
Хачилаев живёт в несметной роскоши в самом центре обнищавшей Махачкалы. Российские газеты рисуют его выдающимся крёстным отцом организованной преступности. Будучи в гостях за его обеденным столом, я не осмелился спрашивать о происхождении его богатства, но заметил, что он часто ссылается на фильм «Крёстный отец», который смотрел множество раз. Мне подумалось, что он подражает знаменитым жестам Марлона Брандо, но опять же нам не приходилось встречаться до его знакомства с литературной версией семьи Корлеоне. Так что, вполне возможно, что язык хачилаевского тела и минуты продолжительного и многозначительного молчания даны ему природой.
Боевые искусства способствовали его тщательной подготовке к общественной деятельности. Коммунистическими властями боевые искусства не приветствовались, ибо считались чересчур сплетёнными с клановыми структурами и ассоциировались с преступным миром. В течение двух десятилетий ни одному из дагестанцев не разрешалось практиковать эту форму самоутверждения, наиболее отвечающую боевым традициям предков-горцев и позволяющую обходиться без ношения советской военной формы.
Едва открылся занавес, как тысячи молодых северокавказцев ринулись к боевым искусствам и отличились в них. Борец, завоевавший золотую медаль для России на летних Олимпийских играх в Атланте, был чеченцем. Случилось так, что моё прибытие в махачкалинский аэропорт «Кавказ» почти сразу же после окончания Олимпийских игр, совпало с триумфальным возвращением чеченского чемпиона. Чечня всё ещё находилась в состоянии войны, и «Кавказ» был ближайшим действующим аэропортом. Огромная толпа чеченцев, размахивающих флагами и салютующих автомобильными гудками, собралась перед терминалом, чтобы поприветствовать атлета. Чеченский золотой призёр подарил своим землякам ощущение победы и признания, несмотря на комизм ситуации, когда свою медаль он получал под российским флагом и стоял по стойке «смирно» при звучании гимна своего врага.
Слава и известность Хачилаева в большой степени знаменовали всё то же ощущение победы, особенно для его собственного лакского народа, да и вообще для Дагестана в целом: местный парень, осознавший не только собственную физическую мощь, но и тактическое превосходство,
112
правильность своих ходов и превосходное понимание психологии соперника, и всё это как результат строжайшей дисциплины и упорства, таких необходимых мастеру спорта по каратэ для успеха.
В ноябре 1998 года, когда Джесс Вентура выиграл губернаторские выборы в Миннесоте, я не мог не вспомнить о Хачилаеве, который не только одного возраста с Вентурой, но и одинакового с ним телосложения. Я представлял, как Хачилаев сидит перед своим спутниковым телевизором, прокручивая международные каналы и случайно наткнувшись на глубокий голос Джесса, раздающийся с экрана Си-Эн-Эн. Наполнилось бы его сердце теплом и радостью? Или он заскрипел бы зубами от гнева и раздражения? Я вспомнил, как два года назад он с горечью сказал мне: «Здесь, в Дагестане, пусть бы даже всё население меня поддержало, мне никогда не дали бы стать президентом (местный эквивалент губернатора американского штата). Здесь люди ценятся не по своим качествам, а по их этнической принадлежности. Если я принадлежу к меньшинству, к власти меня никогда не подпустят».
Живи Хачилаев в Соединённых Штатах, он смог бы получить признание, положившись на свою репутацию, как это происходит со всеми американскими спортсменами. Но в бедном Дагестане, при всех его успехах и людском преклонении, Хачилаев не смог бы подписать многомиллионный контракт с «Найк» или «Уитис». Его сокровенные надежды на применение своих превосходных спортивных данных для обретения благосостояния и известности довольствовались созданием собственного публичного имиджа, который объединял бы духовное и физическое начало. В конце концов, Дагестан это земля не только военных героев, но и святых и мистиков. Чтобы завоевать подлинное признание, лидер должен излучать внутреннюю силу...
... Сегодня в бывшем Советском Союзе развелось много животных, то есть людей, убивающих просто так, создающих бомбу, грабящих и терроризирующих. Но Хачилаевы, невзирая на свою этническую и географическую принадлежность, поднялись, ибо пробуждали не просто страх, а благоговейный трепет.
На пути к власти Хачилаев и его братья были отлично оснащены дисциплиной и терпением, приобретёнными в годы жёстких тренировок и самоограничений. Но нынешнее его местожительство не требует никаких самоограничений, что касается и его брата Надыра, основателя и главы Союза Мусульман России. Оба выстроили себе роскошные особняки в самом центре того, что совершенно не к месту зовётся «соседством с нефтью и химическими рабочими»(?-Ж.А.). В поразительном строительном буме пыльные улицы и старые коммунальные дворы с преобладанием бедноты уступили место частным жилым-комплексам из красного кирпича, за стенами которых находятся плавательные бассейны, частные мечети и полные «мерседесов» гаражи. Красный кирпич - импортируемый, по рассказам, из Италии или из бывшей Югославии - стал новым символом социального статуса.
113
Дом Магомеда Хачилаева, увы, в основном, белый, с новой, ещё незаконченной, пристройкой, когда-то перейдёт к двум его сыновьям. Почему, спросил я его, ещё не зная этого, но подразумевая, что мой хозяин не столь богат, как обладатели красного кирпича, а значит, и не так могуществен. «Я был одним из первых дагестанцев, начавших строить дом, а в то время красных кирпичей ещё не было», - почти неслышно обронил он, как человек, привыкший к всеобщему молчанию, когда он открывает рот.
Я спросил его о истории этого места. Он поколебался. «Дело в том», - произнёс он, наконец, - «что раньше здесь были общие дворы, что-то вроде гетто. Я проконсультировался с архитекторами, и вот результат».
перейти в каталог файлов
| Образовательный портал
Как узнать результаты егэ
Стихи про летний лагерь
3агадки для детей |