Андрей Левонович Шляхов Доктор Данилов в поликлинике, или Добро пожаловать в ад! Доктор Данилов – 5 «Андрей Шляхов»: АСТ, Астрель, ВКТ; Москва, Владимир; 2011 ISBN 978-5-17-076080-0, 978-5-271-37608-5, 978-5-226-04295-9 Аннотация
Мытарства доктора Данилова продолжаются… На это раз перед главным героем открывается закулисье обычной районной поликлиники. Медицина по-русски покажет вам свое истинное лицо. Вымогательство врачей, подпольные махинации, фальшивые больничные и… круговая порука. То, о чем и не подозревают пациенты! Автор сам работал врачом и не понаслышке знает то, о чем пишет. Андрей Шляхов Доктор Данилов в поликлинике, или Добро пожаловать в ад! «Нет у нас обязанности, которую бы мы так недооценивали, как обязанность быть счастливым». Роберт Льюис Стивенсон Глава первая Новое поприще — Мне очень интересно — каким образом инвалид войны, умерший в прошлом году, смог пройти диспансеризацию в году текущем? Причем не у одного врача, а у нескольких! Как это объяснить? Он воскрес? На диспансеризацию приходил его призрак? Или же вы просто сляпали эту диспансеризацию ради показателей и нагрузки? А знакомы ли вы со сто пятьдесят девятой статьей уголовного кодекса, в которой говорится о мошенничестве? Учтите, что мошенничество, совершенное группой лиц по предварительному сговору, наказывается строже! Главный врач обладал довольно невзрачной внешностью, но в гневе смотрелся грозно. Кустистые брови, являвшиеся единственной растительностью на голове, были сдвинуты, а глаза метали молнии. Настоящий полковник, то есть, если уж точно — подполковник запаса. И фамилия у него была подходящая — Загеройский. — Что самое удивительное — ваша халтура прошла через компьютер, потому что по базе наш инвалид войны тоже числился живым! — А может, он на самом деле жив? — не очень уверенно, но довольно громко предположил курносый блондин в мятом халате. — Он мертв, Родион Иванович, мертвее не бывает! Скончался восьмого сентября прошлого года в госпитале для ветеранов и был похоронен на Николо-Архангельском кладбище. — Вы были на его могиле, Антон Владимирович? — удивился блондин. — При чем здесь могила?! — окончательно рассердился главный врач. — Давайте не будем превращать обще-поликлиническую конференцию в балаган! О том, где похоронен Егоров, мне сказала его дочь. — Вот так люди и палятся, — послышалось за спиной Данилова. — Думаешь, что он жив, диспансеризируешь его, а он, оказывается уже коня двинул… — Максим Павлович! Если вам есть что сказать в свое оправдание, то скажите так, чтобы все слышали! — потребовал главный врач. — И выходите сюда, не прячьтесь. Вальяжный мужчина с несколько брюзгливым выражением на красивом лице вышел вперед. «Такому бы в кино аристократов играть, а не по участку бегать», — подумал Данилов. Он повернулся лицом к залу, огладил рукой свою припорошенную сединой шевелюру и сказал: — Ведь специально уточнял — не помер ли? Вышло, что жив. А на диспансеризацию не приходит. Это же нехорошо — и начальство расстроится, — Максим Павлович оглянулся на главного врача, — и проверяющие прицепиться могут. Я взял карту и провел… хм… диспансеризацию. Причем честно — ни единого рецепта не выписал…
— Это-то меня и насторожило, Максим Павлович, — перебил главный врач. — У нас все льготники только и бегают ко мне жаловаться, что им мало лекарств выписывают, а тут такое потрясающее бескорыстие. Терапевт назначает лечение и пишет: «От выписки рецептов отказался, сообщил, что имеет дома большой запас назначенных лекарств». Невропатолог и уролог пишут то же самое. Ну как тут не удивиться? Ой, думаю, интересная карта мне в руки попалась, надо позвонить товарищу Егорову, узнать — не закончился ли его запас. Я и позвонил. — Кто ж знал? — Максим Павлович развел руками. — Больше никогда не буду так делать. Заявление в страховую компанию насчет ошибочно поданных данных я написал. — Вы должны написать заявления на мое имя! Все, кто проводил эту, с позволения сказать, «диспансеризацию», пишут заявления на мое имя, а уже мы с главным бухгалтером будем обращаться в страховую компанию! Через полчаса после окончания конференции все заявления должны лежать у меня на столе! Больше напоминать не стану — кто не успеет сегодня, будет иметь дело со следователем! И скажите мне спасибо, что я обратил внимание на эту паленую карту! Ведь рано или поздно ваш обман раскрылся бы. Надеюсь, что все вы понимаете, насколько легко притянуть врача к ответу при подаче сведений об обслуживании покойника. Не надо ничего доказывать — бери да тащи на скамью подсудимых! Кому-то хочется посидеть на скамье подсудимых? Романтика в одном месте играет? — Антон Владимирович, можно мне сесть? — спросил Максим Павлович. — Садитесь, — разрешил Загеройский. Сам же он, напротив, поднялся и принялся расхаживать перед столом, за которым продолжали сидеть две его заместительницы — по медицинской части и по клинико- экспертной работе. Обе они были женщинами за сорок, только заместитель по медицинской части поражала пышностью форм и обилием ярких красок на лице, а заместитель по КЭР, напротив, была тощей и совсем не пользовалась косметикой. — И что мне теперь со всеми вами делать? — вслух размышлял главврач. — Даже лаборатория поучаствовала — в карте есть бланки с анализами крови и мочи, сданными уже посмертно. Не знаю… Спустить на тормозах не могу, а сурово карать рука не поднимается… Загеройский, насколько было известно Данилову, ушел в отставку пять лет назад, однако армейскую привычку расхаживать перед строем и изображать «слугу — царю, отца — солдатам» сохранил. — На первый раз все причастные получат по выговору без занесения, — объявил главный, останавливаясь и обводя подчиненных начальственным взором. — Если повторится… — Двуликий Янус, блин, — прошептал кто-то из женщин, сидевших в последнем ряду. — Как будто не сам заставляет план «гнать»… — Но за счет живых, Оксан, а не мертвых, — возразила ей соседка. — Все по уму надо делать, — добавила третья. — Но если хочешь премию, то без липовых статталонов не обойтись. — А теперь — о хорошем! — объявил главный врач. — С сегодняшнего дня у нас снова есть физиотерапевт — Владимир Александрович Данилов! Прошу любить и не жаловаться! Данилов встал, повернулся налево, повернулся направо и уселся обратно. — Красавчик, — оценил женский голос. — Владимир Александрович — врач со стажем, — продолжил главный врач. — Работал на «скорой», потом был анестезиологом, а теперь решил переквалифицироваться в физиотерапевты. — Оно и верно, — одобрил бородач в очках. — Физиотерапевтом куда спокойнее! — Спокойнее всего — медицинским статистиком, — ответил Данилов. Коллеги восприняли его ответ как шутку и дружно рассмеялись. — А как будет работать наш новый физиотерапевт? — спросила полная женщина с круглым, похожим на блин лицом. — Мы еще окончательно не определились, — ответил главный. — Но разумеется, принимать он будет только по направлениям от лечащих врачей. Пока по живой очереди и без талонов. Если нагрузка будет очень большой — введем талончики. Разумеется, прошу учитывать, что вас, дорогие мои, много, а физиотерапевт у нас один. Так что, не наглейте и не пытайтесь с первого дня сесть человеку на шею! — Мы будем беречь доктора, Антон Владимирович! — крикнул с места кто-то из женщин. — Не волнуйтесь, от нас он не сбежит! — Оставить разговорчики! — совсем по-уставному гаркнул Загеройский. — Можно мне, Антон Владимирович? — спросила заместитель по КЭР, вставая и опираясь руками на стол, словно приготовившись к прыжку. — Конечно, Татьяна Алексеевна! — Я хотела бы поздравить Владимира Александровича с началом работы в нашей поликлинике и пожелать ему всяческих успехов… Данилов поблагодарил кивком. — Вам повезло! Вам посчастливилось попасть в поликлинику, славную своими традициями и своими кадрами… — Татьяна Алексеевна! — главный врач выразительно посмотрел на висевшие над дверью часы. Татьяна Алексеевна тут же умолкла и села. — Теперь снова поговорим о плохом, — известил главный врач. — К сожалению, разбор жалоб, причем жалоб, «спущенных» из департамента, уже стал еженедельной традицией. Ни для кого не секрет, что сейчас зима. Люди ходят в зимней одежде и в зимней обуви… — Опять кто-то плохо ноги вытер или куртку не снял? — спросил очкастый бородач. — И из-за этого в департамент писать? Ну народ… — Народ пишет туда, куда ему вздумается, и никто не может этого запретить! Помните об этом! Любое ваше небрежение чревато жалобами. Сейчас этот процесс максимально упростился — даже на конверт тратиться не надо. Зашел на сайт департамента и прямо там нажаловался. Правда, вот, жалоба, о которой идет речь, написана по старинке на бумаге… — Конечно, на бумаге, на чем же еще?! — высокая женщина лет тридцати вскочила на ноги и тряхнула рыжей шевелюрой. — У этого алкоголика Туркина не то что компьютера, у него и радиоприемника нет! Да, я не отрицаю — прошла к нему в комнату прямо в куртке и бахилы не надела! Так оно и было! Но почему? Да потому что куртку повесить было некуда, а на полу творился такой «армагеддон», что бахилы мне были ни к чему! Я порвала бы их сразу, ведь у Туркина весь пол усыпан битым стеклом и рыбьими костями! И он еще смеет жаловаться на то, что я не разделась? Вот гад! — Не только не разделись, Светлана Владиславовна, но и обругали больного «грязной свиньей», «алкашом» и «глистой поганой», — напомнил главный врач. — Да еще при свидетелях. — Свидетеля я вначале приняла за кучу мусора, — улыбнулась рыжеволосая Светлана Владиславовна. — Этот Туркин сам начал! Я его спрашиваю: «Зачем вызвал?», а он мне: «Давно секса не было!» — Прям так и сказал?! — ахнули сразу несколько человек. — Да, прямо так, — подтвердила Светлана Владиславовна, — и еще руки распускал. — Нет, везет же Светке! — громко восхитилась дама, очень похожая на актрису Нонну Мордюкову. — А мне вот ни разу на вызове секс не предлагали. Так вся молодость пройдет не за хрен собачий… Зал так и покатился со смеху. Не смеялся только Загеройский и обе его заместительницы. — А Туркин дождется — я на него заявление об изнасиловании подам! — пообещала Светлана Владиславовна. — Так он изнасиловал или только предложил? — спросил бородач. — Кончай балаган! — заместитель по медицинской части громко стукнула ладонью по столу. — Еще одна шуточка, Борис Сергеевич, и я больше не буду ломать голову над тем, кого ставить дежурным на первое января. — Молчу-молчу, Надежда Семеновна, — для надежности бородач зажал себе рот обеими ладонями сразу. «Бой-баба! — подумал Данилов. — Конь с яйцами!» — Надька нормальная тетка, — словно прочитав его мысли, сказал сосед. — Это она только с виду такая. А на деле — душевная и всегда в положение войдет, если не наглеть. Главная сукозмея… — Кто, простите? — переспросил Данилов. У соседа были замечательные голубые глаза — большие и яркие, и не менее замечательные густые усы пшеничного цвета. — Сукозмея, — повторил он. — Помесь гадюки с шавкой. Так вот, главная сукозмея — это Пахомцева, зам по КЭР. Она прикидывается праведницей, но все дерьмо в поликлинике — ее розлива. Да, пора познакомиться, — сосед протянул Данилову ладонь, — Игорь Сергеич, уролог. — Владимир. Рука у Игоря Сергеича была словно отлитой из стали. — Двукратный чемпион Минеральных Вод по армрестлингу! — с гордостью сказал уролог, скрещивая руки на груди. — Как мы с вами будем общаться — на «ты» или на «вы»? — На «ты», разумеется, — ответил Данилов. — Так проще. Укоризненный взгляд главного врача прервал беседу… На выходе из зала Данилова поджидала секретарша главного по совместительству ведавшая кадрами. — Владимир Александрович, мне нужен ваш диплом или его нотариально заверенная копия. — Зачем? — удивился Данилов. — Разве при устройстве мы не соблюли все формальности? — У вас нет личной печати. Я закажу вам печать. — А нужна ли мне печать? — еще больше удивился Данилов. — Физиотерапевты же, насколько я понимаю, не выписывают рецептов? — Случается, что и выписывают, — строго сказала секретарь. — Потом не исключено, что в эпидемию вас снимут с приема и бросят на участок, а там без печати никак. — Буду надеяться, что сия планида меня минует, Юлия Павловна, но диплом вам завтра принесу. — Не минует, не надейтесь. Как грянет гром — так всех гонят в поле, — Юлия Павловна покачала хорошенькой головкой, повернулась и пошла к себе, в приемную. Данилов немного полюбовался ее точеной фигурой, а затем спустился по лестнице на второй этаж, где находилась отныне подведомственная ему физиотерапия. Владения эти были довольно велики — кабинет для приема пациентов, «четырехместный» кабинет электросветолечения (токи, электрофорез, магнитотерапия, ультрафиолетовое и инфракрасное излучение), трехместный кабинет теплолечения (озокерит, грязевые аппликации), водолечебница — две ванны и душ Шарко, крошечный кабинет лечебного массажа и небольшая комната, гордо именующаяся залом для занятий лечебной физкультурой. Из инвентаря в зале были только обручи и мячи. Всем этим хозяйством заведовали две медсестры — Оксана и Лиза. Москвичка Оксана работала в поликлинике уже седьмой год и поэтому считалась старшей. Лизу, два года назад приехавшую в Москву на заработки из Торжка, подчиненное положение вполне устраивало. Пока в поликлинике не было физиотерапевта, больных направляли к «соседям», а Оксане и Лизе, чтобы не бездельничали, главная медсестра Светлана Георгиевна постоянно поручала все новую и новую работу, «дыры затыкала». Быть «затычкой» очень тяжело — сегодня сидишь в регистратуре, завтра ездишь на вечерние уколы, послезавтра сидишь на приеме с гинекологом, а потом неделю топаешь по участкам, чтобы снова вернуться в регистратуру. Обе медсестры так обрадовались приходу «своего» доктора, что угостили его чаем с пирожными. Данилов проникся — нахваливал пирожные, вдыхал аромат чая и расточал комплименты дамам. Обе они были очень симпатичными. Оксана — этакое «налитое яблочко» в чисто русском стиле, а Лиза — изящная, слегка томная брюнетка. Обеим — чуть за тридцать, обе не замужем. — Вы, Владимир Александрович, пожалуйста, имейте в виду наши потребности, — Оксана игриво огладила себя по груди четвертого размера. — Холостым мужчинам побольше сеансов назначайте, ладно? — Ладно, — благодушно согласился Данилов. — А разве за пределами поликлиники подходящего мужика не найти? — Какое там! — хором ответили медсестры, скептически переглядываясь друг с другом. — На улице нынче знакомиться не принято, а в клубах одни придурки! — скривилась Оксана. — В Интернете — одни маньяки! — А в театры поодиночке только импотенты ходят! — добавила Лиза. — Расклад мне ясен, — кивнул Данилов. — Можете не сомневаться — все кандидаты в женихи будут получать физиотерапии по максимуму. Только на свадьбу не забудьте пригласить! — Непременно! — заверили медсестры, млея лишь от одного только слова «свадьба». Данилов был рад тому, что сразу установил хорошие отношения с подчиненными. Отношениями с начальством он никогда особо не заморачивался, руководствуясь принципом: «как сложится, так и выйдет», но вот подчиненные — совсем другое дело. С ними надо ладить, считал Данилов, тогда работа не только спорится, но и оставляет приятное впечатление. Без лишнего панибратства, конечно, но и без всей этой чванной строгости: «я начальник — ты дурак» и «упал — отжался». Данилов открыл дверь своего кабинета. Внутри было тихо и пусто. Оксана и Лиза еще не вернулись с конференции — явно побежали в курилку, которая находилась в дальнем углу подвала и официально вовсе не существовала. Подразумевалось, что в медицинском учреждении курение неуместно. Существовали на этот счет и запрещающие приказы, но курилки они словно и не касались. Приказы — приказами, а подымить-пообщаться — это святое. Тем более что курилка находилась под высочайшим покровительством начальства — дважды в день — около десяти часов и примерно в половине третьего там можно было застать главную медсестру поликлиники с сигаретой в руках. Заботясь о своем здоровье, она курила только самый что ни на есть легкий «Парламент». Едва Данилов сел за свой стол, намереваясь осмыслить впечатления от первого рабочего дня, как дверь приоткрылась, впуская в кабинет того самого курносого блондина, который задавал вопросы главврачу. — Вы позволите? — церемонно спросил тот, останавливаясь на пороге. — Пожалуйста! — Данилов привстал и указал рукой на стул, предназначавшийся для пациентов. — Спасибо, — блондин сел, поерзал немного и, найдя стул подходящим, откинулся на спинку, одновременно закинув ногу на ногу. — Значит, работать у нас будете? — Буду, — подтвердил Данилов. — Вернее — уже начал. — Это хорошо, — неторопливо кивнул гость. — А нож у вас есть? Данилов не сразу нашел, что и ответить. Принюхался, но запаха спиртного от блондина не уловил. Зрачки гостя были абсолютно нормальными. — Есть. Дома есть ножи. — Дома у всех есть, — снова кивнул гость. — Надо чтобы и здесь был. — Зачем? — Колбасу резать и сыр. Это мужская обязанность на праздниках, причем принято приходить со своим ножом. А если нож плохо наточен, то нарезка выходит неаккуратной. Магазинную нарезку мы не покупаем, она вся из просроченных продуктов. А вы покупаете нарезку? — Иногда, — виновато улыбнулся Данилов. — Никогда больше так не делайте, — посоветовал гость. — А штопор у вас есть? — Завтра же будет! — пообещал Данилов. — И нож тоже. — И стакан, — напомнил гость. — Или чашка. С посудой у нас туго. Понтярщик Башкирцев пьет из серебряной рюмки, доставшейся ему в наследство от прадеда, Межевова предпочитает небьющуюся алюминиевую кружку, а вы из чего любите пить? — Из чашки. — И крепкие напитки тоже? — Я не пью крепких напитков, — ответил Данилов. — Совершенно утратил к ним вкус. — А я, признаться, так и не приобрел этого вкуса. Но не жалею — зеленый чай нравится мне больше всего. Вы любите зеленый чай? — Люблю. — Он очень полезен, а с учетом моих обстоятельств — так вдвойне. — А какие у вас обстоятельства? — с каждой минутой гость забавлял Данилова все больше и больше. — Если не секрет. — Какой там секрет! — гость замахал руками, словно испугавшись самого этого слова. — Дело в том, что я местный рентгенолог и зеленый чай нужен мне для того, чтобы бороться с пагубными последствиями радиации. — Что — так серьезно? — поистине сегодня Данилов только и делал, что удивлялся. — Мне всегда казалось, что облучиться больше рискуют рентгентехники, а не рентгенологи. — Так-то оно так, — гость печально вздохнул. — Но и нам остается. Точнее — достается. Например — во время скопий. — А средства защиты? — Средства защиты весьма условны. Какой смысл надевать фартук, если он сам фонит? И нехило фонит. Кстати — меня зовут Родион. — Очень приятно, Владимир, — представился Данилов. Рукопожатия не последовало, никто не захотел лезть к собеседнику с ладонью наперевес. Повисла пауза. — А почему вы тогда работаете в рентгенологии? — поинтересовался Данилов. — Тому есть много причин, — тоном былинного сказителя поведал Родион. — Во- первых, укороченный день и надбавки. Во-вторых, я не люблю слушать жалобы и принимать меры, а рентгенологу выслушивать жалобы и заниматься лечением не приходится. В- третьих. Мне нравится видеть, что у людей внутри. Это повышает мою самооценку. — Последняя причина, должно быть, самая главная? — предположил Данилов. — Естественно, — улыбнулся гость, именно поэтому я и назвал ее последней. — Кстати, Фантомас с вами насчет коррекции нагрузки уже беседовал? Тет-а-тет? Данилову не составило труда догадаться, что Фантомасом сотрудники прозвали совершенно лысого главного врача. А вот термин «коррекция нагрузки» слегка озадачивал. — Что за коррекция? — То, о чем только что говорили на конференции. Чтобы поликлиника не бедствовала, нагрузка должна быть соответствующей. Ну, а если она не соответствует, то приходится ее «натягивать». Вот Фантомас каждого и просит об этом. Проявите, мол, сознательность, дорогой доктор, помогите родной поликлинике, да и себя премией обеспечьте. Та же система откатов, наш национальный вид спорта. Какая-то часть… забыл это прикольное слово…а! вот — какая-то часть привлеченных средств возвращается к вам в виде премии. — Мы только что познакомились, а вы уже рассказали мне страшную тайну, — улыбнулся Данилов. — Да бросьте вы! Тайну нашли. Это все знают и все так делают — приписывают себе
нагрузку. Только, разумеется, не за счет покойников, а за счет живых. Да, вот еще что — эти живые не должны в день встречи с вами находиться в стационаре. При такой накладке спалиться, как два пальца о…осмотреть. Лучше всего собирать у докторов карты тех, кто сегодня был на приеме и добавлять туда свои записи. Короче говоря — по-любому привязывать свою запись к дате реального посещения пациентом нашей поликлиники. Это так просто. — Учту, — пообещал Данилов. — Хоть и не уверен, что мне захочется ловчить с нагрузкой. — А кому хочется? — Родион почесал подбородок. — Никому не хочется, но все так делают. Сегодняшний концерт в расчет не берите — у Фантомаса попросту не было другого выхода. Оставить все как было он не мог — рано или поздно обман бы раскрылся и в первую очередь попало бы ему. А так все нормально — выявил, разобрал, наказал, исправил. Никаких негативных последствий. И вдобавок поучил подчиненных уму-разуму — сначала убедись, что твой пациент жив, а потом уж его «обслуживай». Владимир, а вы женаты? — Да, женат. — Счастливы? — Да. — Не врете? — Нет, не вру, — Данилов, которому непосредственность нового знакомого нравилась все больше и больше, еле сдерживал смех. — Тогда я спокоен за вас. Вы не попадете под губительные чары одной местной русалки, — рентгенолог опустил ногу и медленно поднялся. — Я вам завидую. «Забавный такой кадр», — подумал Данилов. — А могу ли я узнать имя русалки? — спросил Данилов. — Вы с ней только что беседовали. Это Юлия Павловна, секретарь главного врача. «Уж не ревность ли привела тебя сюда?» — подумал Данилов. — Очень красивая, очень умная и совершенно безжалостная женщина, — снова вздохнул Родион. — Меня гонит, других не привечает. Говорит, что обожает одиночество. Но ведь одиночество нельзя любить долго, вы согласны? — Согласен — нельзя, — Данилов подумал, что, когда гость стоит, сидеть не очень вежливо и тоже встал. — Заходите ко мне, — пригласил Родион, обернувшись от двери. — У меня всегда есть что обсудить. И кофе найдется. Достойный. — У меня тоже есть кофе! — спохватился Данилов, осознав, что в роли хозяина он был не очень-то гостеприимным. — И тоже достойный. — Значит, мы будем дружить домами, — улыбнулся Родион. — Вы, кажется, хороший человек, во всяком случае лицо у вас располагающее к общению. Здешний уролог тоже хороший человек, но он часто выпивает и тогда злится на всех, начинает считать обиды, строить планы мести. Тяжело слушать этот бред, но еще тяжелее наблюдать за тем, как человек спивается… — К вам можно? — в дверь заглянула пожилая женщина. — Я по направлению! — Можно, — ответил Данилов. — Рад был познакомиться, — сказал Родион и, не дожидаясь ответа, вышел. — Я была у невропатолога, а она сказала, что у нас, слава те, Господи, теперь есть физикотерпапевт, и дала мне направление на магнитную терапию, потому что я ее делала еще в Кисловодске в восемьдесят шестом году, когда был Советский Союз и никаким бизнесом и не пахло… — Минуточку, — Данилов прервал словоохотливую пациентку, не желая выслушивать ее биографию, совмещенную с новейшей историей России. — Присядьте, пожалуйста, и дайте мне карту и направление. — Вот, пожалуйста, доктор. Скажите, а у вас брат на «скорой помощи» не работает? — Нет, — улыбнулся Данилов, пытаясь вспомнить, при каких обстоятельствах они могли встречаться раньше, но так и не вспомнил. — А то похожи, как две капли воды, ко мне «скорая» часто ездит, потому что я вся насквозь больная. А как мне не болеть, доктор, если вся моя жизнь — одни сплошные несчастья? Сорок лет проработала на одном заводе… — Нельзя долго работать на одном месте, — сказал Данилов. — Это существенно обедняет жизнь. Пока озадаченная пациентка осмысливала услышанное, Данилов успел бегло просмотреть карту, по толщине не уступавшую телефонному справочнику и составить впечатление. Магнитотерапия так магнитотерапия. Низкочастотная. По двадцать минут каждый день аж целых три недели с перерывом на субботу и воскресенье. С почином вас, Владимир Александрович! В самом конце рабочего дня Данилова решил навестить Игорь Сергеич, уролог. — Я все жду, когда меня позовут, а у вас еще конь не валялся? — Покрасневшее лицо и характерный запах недвусмысленно свидетельствовали о том, что он уже изрядно навеселе. — Куда позовут? — не понял Данилов. — Как куда? Или по новым правилам проставляться не положено? Или ты ничего, кроме молока, не пьешь? — Почему же — пью. Воду, чай, кофе. Иногда даже квас. — Кодировался? — сочувственно спросил уролог. Данилов порадовался тому, что в кабинете не было посторонних. Только Оксана сидела напротив Данилова (столы врача и медсестры по обыкновению стояли встык друг против друга) и приводила в порядок журнал инструктажа по технике безопасности. — Нет, просто не употребляю алкоголь. — А с виду — вроде нормальный мужик! — уролог покачал головой и, спохватившись, добавил: — Извини, я ничего такого в виду не имел. — Все нормально, — заверил Данилов. — Игорь Сергеевич сегодня явно заночует в кабинете, — сказала Оксана, когда уролог ушел. — Быстро он, однако, набрался, — заметил Данилов. — Имейте в виду, доктор, когда приходят проверки, Игоря Сергеевича обычно прячут в водолечебнице. Оксана потянулась еще раз, и сделала это столь упоительно, что ее халат, казалось, вот- вот разойдется по швам. Увы, старалась она напрасно — Данилова куда больше заинтересовали ее слова. — Кто прячет? — спросил он. — Зачем? — Ну, чтобы не попался на глаза в пьяном виде, — Оксана закончила «гимнастику» и села в позу «примерная ученица» — прямая спина, ровно сложенные на столе руки, преданный взгляд устремлен на преподавателя, роль которого отводилась Данилову. — А приводит его кто-то из замов или Светлана Георгиевна, главная сестра. Водолечебницей ведь сроду никто не интересуется. — Интересное кино… — Это еще не кино, — покачала головой Оксана. — У меня сестра двоюродная в КВД работает, в отделении медосмотров, вот у них там недавно было кино. Рассказать? — Конечно, раз начала, — улыбнулся Данилов. — У них там вечные очереди, сами понимаете. Народ еще до восьми у входа топчется. И вот однажды в кабинет к доктору, с которым моя сестра работает, входит молодой человек в белом халате со стопкой медицинских книжек и каких-то бланков в руках. «Анна Ивановна просила, чтобы это у вас полежало до ее прихода, — говорит молодой человек. — Она через полчасика будет». Анна Ивановна — это зам. главврача диспансера, между нами — та еще ведьма, поэтому и врач, и моя сестра и не стали спрашивать, зачем эти книжки-справки ей понадобились. В начальственные дела, сами знаете, лучше не лезть, особенно если своих собственных хватает. Короче — работают они себе, и вдруг народ начинает то и дело без спросу заглядывать в кабинет и многозначительно так поглядывать на доктора. Некоторые даже подмигивают, а самые наглые интересуются, долго ли им еще ждать. Врач, разумеется, советует всем дожидаться своей очереди и в кабинет не ломиться. Слово за слово и разгорается скандал… так что бы вы думали? Оказывается, что этот парень незадолго до появления в кабинете врача, прошелся вдоль очереди, тихонечко предлагая народу сделать дело без очереди и даже без осмотра. Триста рублей — и ты свободен! Представляете — многие клюнули. — А чего бы им не клюнуть — он же был в белом халате. Свой в доску, сотрудник. Да и сумма небольшая — три сотни. Собрал он, значит, деньги и медицинские книжки, на виду у всех зашел в кабинет, почти сразу же вышел из него с пустыми руками и исчез навсегда… — И много народу он облапошил? — поинтересовался Данилов. — Сестра сказала — человек тридцать, не меньше. А то и сорок. — Отличная афера, — оценил Данилов. — Тысяч десять — двенадцать за каких-то полчаса, и риска никакого. Никто же не побежит заявлять в милицию из-за трехсот рублей. Поорут себе в коридоре и успокоятся. — Так и было, доктор, — подтвердила Оксана. — Поорали и разошлись. Пора бы и нам по домам… На втором этаже было почти пусто — окулист и эндокринолог уже закончили прием, а невропатолог Маняка уехал «на адреса», то есть — к надомным пациентам. Небольшая очередь роилась около кабинета оториноларинголога Межевовой. — Ухогорлонос быстро принимает? — волновался розовощекий мужчина в кожаных брюках и свитере нежно-голубого цвета. — Быстро, быстро, — успокаивали его «постоянные клиенты». — Здесь, как на конвейере — раз-два и готово! Межевова и впрямь принимала быстро, тратя на каждого пациента в среднем по три — пять минут. Заглядывала «во все положенные отверстия», быстро диктовала сестре, что выписать, черкала на листочке рекомендации и отдавала их пациенту. Так куда быстрее, чем объяснять одно и то же по сто раз, попусту теряя время. На первом этаже набирал обороты скандал — сотрудница регистратуры в течение получаса не могла найти амбулаторную карту старика, чей пиджак был увешан медалями так плотно, что звенел при малейшем движении. — Я обегал все кабинеты, был у старшей сестры и у заведующей… Нигде нет моей карты! — И у меня ее нет! Я перерыла даже соседние участки! Ищите дома! — Что значит — дома?! У меня нет привычки держать карту дома! — Может, вы ее в другом месте забыли, а нас обвиняете! — Где же я мог, по вашему, забыть карту?! В магазине?! — В психдиспансере! — На что вы намекаете?! — Ни на что я не намекаю! Вы спросили, где вы могли забыть карту — я вам подсказываю… — Почему вы хамите?! Я пойду к главному врачу! — Скатертью дорога! Номер кабинета подсказать?! — Подскажите лучше вашу фамилию! — Федоткина моя фамилия! — Очень хорошо! — шумно отдуваясь, старик направился к лифту. Лет десять назад Данилов бы подумал нечто вроде: «Двадцать первый век на пороге, а тут карты, регистратура… Как будто нельзя компьютерную базу пациентов завести, а карты вообще упразднить». Сейчас же он просто оценил состояние старика, нашел его вполне удовлетворительным и вышел на улицу, про себя удивляясь тому, почему нельзя было тихо и мирно завести дубликат взамен утерянной карты. Мы не ищем легких путей…
перейти в каталог файлов
|