Главная страница
Образовательный портал Как узнать результаты егэ Стихи про летний лагерь 3агадки для детей
qrcode

Железная игра. Аркадий Воробьёв Железная Игра М. Молодая гвардия. 1980. 288 с


НазваниеАркадий Воробьёв Железная Игра М. Молодая гвардия. 1980. 288 с
АнкорЖелезная игра.pdf
Дата15.08.2017
Размер1.49 Mb.
Формат файлаpdf
Имя файлаZheleznaya_igra.pdf
оригинальный pdf просмотр
ТипДокументы
#24944
страница1 из 25
КаталогОбразовательный портал Как узнать результаты егэ Стихи про летний лагерь 3агадки для детей
Образовательный портал Как узнать результаты егэ Стихи про летний лагерь 3агадки для детей
  1   2   3   4   5   6   7   8   9   ...   25
Аркадий Воробьёв Железная Игра М. "Молодая гвардия. 1980. 288 с
Оглавление Глава 1. Олимпийская купель Глава 2. Родословная силы Глава 3. Невидимый враг Глава 4. От Мельбурна до Рима Глава 5. Тренировка – приключение для упрямых мужчин Глава 6. Адская машина для биоклетки Глава 7. Гиганты "железной игры" Глава 8. Учитель, воспитай ученика Глава 9. Бой за новые рубежи
Глава 1. ОЛИМПИЙСКАЯ КУПЕЛЬ
· Огонь и лед борьбы
· Возвращение из небытия
· Ось от кареты императрицы Елизаветы
· Я выбрал трудный путь
· Если наше будущее мы желаем видеть победоносным За кулисами столько народа, что порой кажется, будто попал в переполненный трамвай. Разноязыкая речь сливается в монотонный гул. Приподнявшись на носках, смотрю поверх голов. Судьи в белых рубашках столпились у стола апелляционного жюри и толкуют о своем. Битком набитый зал разгоряченно шумит. А я остываю. Катастрофически остываю. Так нельзя. Поворачиваюсь и иду к разминочному помосту. Шероховатые ладони привычно соединяются с насечкой грифа. Штанга на груди. Жму раз, жму два, жму три. Эх, так бы пожать ту, соревновательную, при виде которой по телу невольно пробегает судорожный озноб. Судейской дискуссии, кажется, не будет конца. Случайно ли именно перед моим подходом К. Эмрич подал протест Может быть, может быть. Но американские тренеры Терпак и Гофман в мгновение ока ухватились за эту возможность испробовать нас на излом и выжимают из ситуации все, что она может дать. Остываю. Снова берусь за гриф. Соревнования застопорились чуть лине час назад, а судьи все не могут ничего решить. Таскаю, таскаю железо. Как бы не переборщить. Останавливаюсь, смахиваю со лба горячую испарину и, ругаясь про себя, делаю вид, что равнодушно и покорно жду. Идут Олимпийские игры. На дворе 1952 год. Хельсинки бурлят. Впервые выступая на всемирном спортивном форуме, советская команда мощно теснит американцев с давно обжитых ими олимпийских высот. Те обороняются на одних участках, наступают на других. На игровых площадках, на водных и беговых дорожках, на рингах и борцовских коврах, в секторах и на снарядах идет невиданный поединок воля против воли, сила против силы, быстрота против быстроты. И у нас, в зале "Мессухали-2", отданном "железной игре, раздаются сдавленные крики, надтреснутым колоколом набатит штанга, мышцы натягиваются так, что кажется, еще немного - и пополам. У американцев уже есть две золотые медали. Столько же и у нас. Вернее сказать, у нашей команды, потому что нам с Трофимом Ломакиным еще предстоит вести бой, и чем он закончится - бог весть. Волнуюсь. Жду. Журналисты, хищно покусывая перья, тоже ждут своего - сенсаций. Десятки объективов караулят каждое твое движение и с одинаковым удовольствием запечатлеют как достижение, таки провал. Достижений пока нет. Провала тоже, ноя на самом краю. Я у черты. Штанга. Кроме этого противника, у меня есть еще и другой. Личный. Непонятный. Опасный. Как поручик Киже, лица и фигуры не имеет. Когда мне тяжелее всего, он, внезапно подкравшись, наваливается на меня, виснет на штанге, ночью наливает глаза. Его невидимое присутствие я почувствовал, когда в жиме выполнял первый подход. Эх и хорошо же я начинал Спокойно. Основательно. Штанга на груди. Как и полагается, делаю двухсекундную паузу. Уверен в себе, как подъемный кран. Сейчас раздастся хлопок - сигнал начинать упражнение, и стальной снаряд привычно, словно сам собой, всплывет над головой. Но сигнала нет. Черт возьми, чего ждет судья Вес привычный, ноя не собираюсь вечно держать его на груди. Секунды - и третья,
четвертая, пятая. уже не звенят в ушах, а гремят, как барабан. Пятая, шестая. Они рушатся на меня, как обвал. Мне трудно устоять. Когда я уже на грани отчаяния, вот он, раздался долгожданный хлопок. Надо бороться. Начинаю жать и с ужасом чувствую, как первыми предвестниками беды плывут перед глазами туманные круги. Но штанга уже взяла разгон. Сознание мутится, но руки привычно довершают дела. Мне плохо. Словно через стенку доносятся слова
- Опустить Стальные блины лязгают о помост. Когда ухожу, меня слегка ведет в сторону. Мелькает сбоку чье-то лицо человек улыбается, ему кажется, что я дурачусь. Часто дышу. Пришел в себя. Что называется, оклемался. Сейчас бы в самый раз ринуться в борьбу. Тут-то и случился этот незапланированный перерыв. Испытание временем, кажется, закончилось. В исполнении диктора еле узнаю свою простую русскую фамилию. Второй подход. Начинал спокойно, а теперь тороплюсь. Штанга этого не любит. Свет тускнеет в глазах. Руки вялые, мягкие, словно без костей. Звон упавшей штанги - неудача - действует на меня как нашатырь дернул головой, отступаю назад. И вот третий подход. Судья из ФРГ опять задерживает хлопок. Жду. Бешусь. История повторяется, а я бессилен что-либо предпринять. О, если б судья услышал мои безмолвные проклятия Ему бы, наверно, стало не по себе. И снова всем своим существом чувствую приближение беды. От меня ничего не зависит. Отступать некуда. Надо бороться. Стискиваю зубы и жму. Руки чужие. Штанга медленно двигается вверх. Она уже выше линии бровей. Успеть бы, успеть. В глазах плывут, ширятся, пересекаются туманные круги. Меня нет. Осталось только усилие, острое и резкое, как боль. Мрак, словно чернила, заливает глаза. Успеть бы. Еще хоть один миг Последнее ощущение зал становится торчком, валится на борт, словно гибнущий корабль. Сотни людей крутят немыслимую мертвую петлю. Потом ничего. Темнота. Медленно возвращаюсь к свету из небытия. В ушах возникает многоголосый крик. Ко мне кто-то бежит. Сам я лежу на помосте и держусь за гриф. Мышцы трепещут в судорогах. Сознание ушло, но руки как схватили штангу, таки не захотели отпускать. Я пытаюсь отлепиться от грифа. Не получается. Пальцы окостенели. Не слушаются. Наконец отпускаю хват. С помощью товарищей - они подхватывают меня под руки - шатающейся походкой ухожу за кулисы. Только там окончательно прихожу в себя. Худо, ох как худо Не поднял вес. Да еще отключился на глазах у всех. Боксеры, которых свирепый удар бросает в глубокий нокаут, и те, наверно, чувствуют себя веселей. Неужели так будет всегда Неужели ив следующем подходе обрушится на меня эта напасть

* * * Когда это началось Может быть, в Одессе В 1946 году Я был тогда водолазом ив свободное время часто наведывался на пирс, возле которого швартовались наши соседи - "морские охотники. Где-то в уголке памяти остался у меня друг юности - пудовичок, с которым немало я баловался в родных
Тетюшах, маленьком городке на высоком правом берегу Волги. Всем своим существом запомнил я восхитительный гул усталых мышц, прекрасное чувство силы, пружинную готовность к действию в любой миг. На флоте мне пошел двадцатый год. Как было устоять, когда за плечами такое славное атлетическое прошлое. Но зачем жить прошлым, если рядом на пирсе лежит "штанга" и, значит, можно показать, что и тыне хуже людей. Штанга была ненастоящей, атак- "ось от кареты императрицы Елизаветы, а уж если быть совсем точным, тоне от кареты, а от обыкновенной вагонетки. Братва, те, кто поздоровей, иногда подходили к ней и пытались поднять. Получалось не у всех. На "штангу" поглядывали с уважением, как на живое существо. Чаще всего брался за нее матрос по имени Семен. Когда он решал поразмяться, все почтительно расступались, невольно любуясь статной, бугристой от мышц фигурой силача. Потуже подтянув пояс, Семен делал глубокий вдохи корабль, по матросскому обычаю выколотый на его груди, при этом словно всплывал на гребень волны. Вскинув штангу на грудь, Семен без видимого напряжения выжимал ее несколько раз. Однажды, вдоволь насмотревшись на силача, я дождался, пока он уйдет, и решился попробовать свои силы. Водолазы всегда слыли на флоте за сильных ребят. Да к тому же был у меня за плечами пудовичок. Короче говоря, я надеялся, что благополучно одолею новый для меня снаряд.
- Братва, можно попробовать
- Валяй Я с натугой воздвиг штангу на грудь, с быстрой тревогой ощутив, что такой тяжести еще никогда не знал. Но, как говорится, взялся за гуж. Поднатужился и поднял. Только почувствовал, что словно промелькнула перед глазами легкая тень. Впрочем, заниматься самоанализом я тогда склонен не был.
- Ух, тяжела В ответ раздался дружный смех.
- Чего ты хочешь - Дружки весело хлопали меня по плечам. - Он чемпион Черноморского флота. А ты кто От этого сообщения ко мне сразу вернулся изначальный кураж. В свои неполные двадцать летя был полон оптимизма и тотчас решил, что должен непременно догнать наших признанных силачей. Теперь, как только выпадала свободная минутка, я направлялся на пирс. Ось приятно холодила ладони. Мышцы привычно, как отлаженный механизм, выполняли работу и приятно гудели, когда вечером я ложился спать. Так, незаметно для себя, сначала неторопливым шагом, потом рысцой, а разогнавшись, и бегом, отправился я в погоню за своим соперником - Семеном. Вольно или невольно он стал моим лидером, и, потянувшись за ним, я устремился в путь, растянувшийся, как потом оказалось, не на один десяток лет.
Всего через месяц я уже поднималось столько же, сколько и Семен, - по восемь-десять раз. Когда это произошло в первый раз, радость с примесью легкого наивного тщеславия переполнила мою грудь. И тотчас подумал "Ну а дальше что" У меня не было ответа на этот вопрос. К счастью, нашелся хороший товарищи подсказал ответ. Друг мой, Борис Чичков, насмотревшись на мои вагонеточные тренировки, решил, что мое усердие пора направлять в иное русло. Сам он давно занимался тяжелой атлетикой в клубе "Водник" на бульваре Ришелье.
- Давай я тебя отведу в настоящую секцию - предложил он- Узнаешь, что такое спорт. Ну как Видно, лицо мое выразило сомнение (в слове "спортсмен" мне чудились претензии на исключительность, незаурядность, к которым я, простой моряк, совсем не был готов, потому что Борис вдруг принялся горячо убеждать меня в том, что без техники, без настоящего тренинга далеко не уйдешь. Я и сам был того же мнения, давно мечтало настоящем тренере, но гожусь ли, подойду ли
- вот в чем вопрос.
- Посмотреть бы сначала
- Завтра и посмотришь, - сказал Борис. - Договорились В тот день моя бляха с якорем сверкала, как никогда. Клеши были острей, чем меч. Ноя вновь и вновь осматривался, не найдется ли какой изъян.
- Хорош, - заключил Борис. - Пошли.
-: А примут - в последний раз усомнился я.
- Положись на меня. - В голосе друга звучала каменная уверенность. В зале шла работа. Тренер ленивой, развалистой походкой, по которой тяжелоатлета узнаешь из тысяч людей, расхаживал вдоль помоста и словно наслаждался грохотом, который свежему человеку показался бы невыносимым. Присев на шведскую скамейку, я поначалу скромно изображал фигуру молчания, но, заметив, что до меня никому особого дела нет, начал прикидывать намного ли штанга на помосте весит больше, чем наша добрая матросская ось. Чем больше смотрел, тем больше во мне просыпался интерес "Подниму ли" Иные ребята и ростом были пониже, и весом поменьше. Как ни суди, по всем статьям выходило, что не должен я им уступить. Осмелев, я дождался, пока тренер Валентин Лебеденко очутился возле меня, и возник передним как лист перед травой
- Разрешите, я попробую поднять. - А ты когда-нибудь брался за штангу
- За настоящую не брался. Поднималось от вагонетки. - Кажется, я покраснел.
- Тогда не надо, - сказал он, окидывая меня внимательным взглядом. - Это большой для тебя вес
90 килограммов. Ник чему.
- Я только попробую. Ну разрешите Один разок - Ну давай, толкай, если невтерпеж. Тренировка остановилась. Все с любопытством уставились на матроса, который с неумелой поспешностью, как был в клешах и форменке, одну бескозырку только и снял, выскочил на помост и с трудом взвалил
штангу на грудь. Толкнул вверх, но снаряд лишь слегка подпрыгнули упал обратно. Новый толчок, и снова лишь насмешливо звякнули "блины. Я занервничал. Покосился на штангу, лежащую у ног, на ребят. Выпросил еще одну попытку. И снова неудача. Штанга лишь дернулась в моих руках, точно на кочку наехала, не вверх не пошла. Стало жарко. Я уже понимал, что пора остановиться, но остановиться не мог. Видя такую горячность,
Лебеденко успокаивающе положил мне руку на плечо
- Хватит, хватит Вижу - сила есть. Надо тренироваться. Тогда будешь поднимать.
- Ноя должен ее поднять.
- Как-нибудь потом.
- Последний раз, честное слово
- Настырный ты, морячок Ну да ладно. Давай Уговорил Никто больше не тренировался. Все смотрели на меня. Показалось даже, что "болели.
- Давай, морячок, не дрейфь Я положил гриф на грудь, коротко вздохнули, весь растворяясь в неимоверном усилии (тело завибрировало, как тугая струна, толкнул. Еще не веря, постоял секунду, держа снаряд над головой. Потом штанга вроде как сама собой грохнулась на помоста я сделал неверный шаг в сторону, и словно большая птица махнула перед глазами вороненым крылом. Поплыли, закачались перед глазами лица ребят, но через несколько секунд ясность вернулась, ас нею и радость оттого, что я таки одолел первые в своей жизни девяносто килограммов. Если бы шутки ради кто-нибудь догадался поднести мне цветы, я бы их принял как должное. В экипаж я возвращался в полном блаженстве. Как если бы победителем ехал домой с Олимпийских игр. Солнце казалось ярче, небо синей, люди милей. Пусть не удивляется читатель, что радость моя возникла по столь ничтожному поводу. Не во мне дело. Дело в спорте. А спорт щедр. Щедр на все, в том числе и на радость. Чтобы почувствовать это, необязательно достигать олимпийских или мировых вершин. Вы идете вперед, вы одерживаете маленькие победы - ну хотя бы над собой, - и это постоянно питает ваш оптимизм, снова и снова зовет в путь. Пережив одну радость, оставив ее позади, вы уже начинаете подумывать о новых победах, о новой трудной борьбе. В компании знаменитых гимнастов, исполнителей уникальных трюков, подчас услышишь о том, как кто-нибудь из них впервые сделал какую-нибудь старенькую, простенькую, заурядную "склепку. А боксеры, особенно если они из одного клуба, вдруг примутся вспоминать о давних- предавних "открытых рингах, о хитром рыжем Ваське, о его повадках и школьных делах, хотя Васька, вполне вероятно, так до третьего разряда и не дотянул. И все же Васька сделал большое дело. Он стал частью биографии большого спортсмена. И непросто частью, а неотъемлемой частью. Почему Да потому, что дорога в сто тысяч лье начинается - с чего С первого шага А он, Васька, быть может, и есть этот первый шаг. Так как же можно его забыть И еще один очень важный факт. Спорт учит честности и труду. Он ничего не дает просто так. За каждой, даже маленькой, победой стоят тяжелые тренировки, горячий пот, преодоление своих слабостей и силы соперников. Поэтому радость спортсмена - это чистая, светлая и заслуженная радость, которую нельзя ни купить, ни продать, ни обменять. Конечно, иной раз можно победить и без
особых хлопот. Но и атлеты, и болельщики в таких случаях хорошо понимают, что познали не огонь борьбы, а увидели очаг, нарисованный на стене. Даже самый отчаянный честолюбец, давно грезящий о "золоте" олимпийской пробы, наверно, отнюдь не утолит жажды, если однажды случайно найдет под ногами оброненную кем-то олимпийскую медаль. Спорт - это не рулетка, не лотерея, не игра случая, хотя иной раз со стороны и кажется, что все обстоит именно так, а работа воли и духа, а если ужи игра, то особая, железная, где одной готовностью рисковать ничего не возьмешь, где везет тому, кто упорством, умом, трудом, умением - сам себя везет. . . Спорт - это отличная школа жизни, с железным, но справедливым режимом, с единственными в мире экзаменаторами, которых никакой шпаргалкой и подсказкой не проведешь. И тот, кто успешно выдержал экзамен, для кого любое соперничество, любое честолюбие, любое стремление к успеху немыслимо вне честности и работы, тот может смело идти в жизнь. Тогда, больше тридцати лет назад, я не думал об этом. Я просто радовался. Нашу секцию вскоре принял новый тренер - мастер спорта Александр Давыдович Волошин. К тому времени я уже немного освоился с обстановкой, стал поначалу робко задумываться над истоками техники. К моему счастью, Волошин обладал своими собственными взглядами на методику тренировок, и его наставления дали первый толчок моим собственным мыслям на этот счет. Вернее, не мыслям, а догадкам. Конечно, от одних догадок пользы мало. Но ведь я непросто гадал. Свои догадки я старался поднять на ступень выше, сделать умозаключением, а для этого их нужно было либо опровергнуть, либо доказать. Вот и лез я в книги, лез за объяснениями к тренеру, спорил с товарищами, приглядывался к самым опытным из них. После трех месяцев тренировок (было это в 1946 году) я вдруг узнал, что поеду на первенство Черноморского флота в Севастополь. Сутки, остававшиеся до соревнований, меня трепала форменная лихорадка (не мог спать, не мог ни на чем сосредоточиться, с волнением думало том, как буду выступать. Неизвестное дотоле переживание - говоря языком спортсменов, "мандраж" - так меня вымотало, что я мечтал лишь об одном скорей бы на помост. Я выступал тогда в полусреднем весе - до 75 килограммов. Соревнования проводились не в зале, а прямо у моря, на пирсе. Быть может, это и помогло мне прийти в себя. Ведь я начал с пирса. Так что обстановка соревнований - причальная стенка, блики на волнах, колышущиеся на ветру ленточки и матросские воротники - показалась мне родной. Пирс. Корабли уходят от него в море, в долгое плавание. Я же от пирса ушел в спорт, в "большую железную игру" и плаваю в этом море - в должности атлета, тренера, педагога, ученого - вот уже четвертый десяток лет. Спасибо тебе, пирс Я был здесь своим братом, родным. Бросишь взгляд в сторону и видишь руины, не до конца еще расчищенные развалины, закопченные стены, порванное и скрученное железо. А сколько вокруг участников войны, видевших смерть и кровь, хоронивших друзей Вся обстановка, окружавшая соревнования, еще напоминала обоях, о страданиях, о пролетевшей грозе, и только на лицах людей ничего не осталось от войны. Я видел на них лишь радость жизни, доброжелательность и интерес. Чуть дрогнут руки, чуть колыхнется штанга, и уже раздается громкий дружный крик
- Держи, Аркаша, держи Ну как тут не удержать Я был в ударе. Выжал 85 килограммов, вырвали толкнул 115. Были моменты, когда облака черного тумана начинали раскручиваться в глазах, мутили сознание, но все обошлось. Я победил, набрав в сумме троеборья 290 килограммов.
  1   2   3   4   5   6   7   8   9   ...   25

перейти в каталог файлов

Образовательный портал Как узнать результаты егэ Стихи про летний лагерь 3агадки для детей

Образовательный портал Как узнать результаты егэ Стихи про летний лагерь 3агадки для детей