Главная страница
Образовательный портал Как узнать результаты егэ Стихи про летний лагерь 3агадки для детей
qrcode

КНИГА СУРОВЦЕВА 2007. Книга издана при финансовой поддержке Департамента культуры и архивов Иркутской области


НазваниеКнига издана при финансовой поддержке Департамента культуры и архивов Иркутской области
АнкорКНИГА СУРОВЦЕВА 2007.doc
Дата29.09.2017
Размер4.26 Mb.
Формат файлаdoc
Имя файлаКНИГА СУРОВЦЕВА 2007.doc
ТипКнига
#21519
страница1 из 8
КаталогОбразовательный портал Как узнать результаты егэ Стихи про летний лагерь 3агадки для детей
Образовательный портал Как узнать результаты егэ Стихи про летний лагерь 3агадки для детей
  1   2   3   4   5   6   7   8

УДК 821.161.1
ББК 84(2Рос=Рус)6-5
С90

Книга издана при финансовой поддержке
Департамента культуры и архивов
Иркутской области

Суровцева, Т. Н.

С90 Стихи / Татьяна Суровцева; худож. С. А. Бурчевская,
Н. К. Ярыгина. - Иркутск : Иркутский писатель,
2007. - 212 с.

«Трещина мира проходит через сердце поэта», - любит повторять Татьяна Суровцева. Так можно сказать и об её творчестве.
Точность поэтического слова, высокая нота её стихов сделали
имя поэтессы известным и любимым многими читателями.


УДК 821.161.1
ББК 84(2Рос=Рус)6-5

© Суровцева Т. Н., 2007
© Бурчевская С. А., художник, 2007
© Ярыгина Н. К., рисунки на шмуцтитулах, 2007
© Оформление. Издательство
«Иркутский писатель», 2007


ПОЗДНЕЕ ЛЕТО
Возле печки так легко

сочинить стихотворенье!

...Жарко плавятся поленья,

словно солнце над рекой.

Возле печки - благодать!

Да не гаснет Божье пламя!

Зимней стужи заклинанье,

Дома тёплая печать.

Пламя плещет, не слепя...

Гляну в прошлое, как в щёлку.

Вижу: ночь и дом в посёлке,

в доме - маму и себя.

Тёмный блеск её волос,

светлый лак её гитары,

смутный образ песни старой,

песни долгой - на сто верст.

А земля лежит вокруг,

от мороза чуть живая,

несъедобным караваем,

выпавшим из жадных рук.

Злыми блёстками горит

в той земле касситерит...

Но трещит в печи огонь,

и поёт негромко мама,

маленькой рукой упрямо

отгоняя страшный сон.

Будит первую мечту,

первой ранкой сердце метит:

«...Мой костёр в тумане светит,

искры гаснут на лету...»


Как много у зимы коротких дней хрустальных,

С морозной бирюзой, да с ветром ледяным,

Когда для горожан милей колонн ростральных

Встает вдали домов - теплоцентрали дым.

Как много вечеров под сводом серой тучи,

Когда на свежий след ложится пухлый снег...

Горит во мгле заря - и запоздалый лучик

В микрорайоне N вдруг зажигает свет.

В ущелье меж домов отчаянное эхо

Печатает шаги, взлетает в высоту.

Как празднует мороз моё земное эго,

Как чувствует зимы покой и чистоту.

Таинственный туман ночей предновогодних,

И под стеклом витрин цветов огнистых гроздь.

И кажется, что жизнь открылась лишь сегодня,

И незачем жалеть о том, что не сбылось...

И хочется для всех отрады и покоя,

Приляг и отдохни, усталый город мой,

В объятиях зимы... А время золотое -

За дальнею горой, за ясною весной.


Для этой осени я слов не подберу:

для хрупкой гордости и кроткого величья...
Слова топорщатся и мерзнут на ветру,
листва трепещет, как сердечко птичье.
Медвежий мех ещё густой травы -
и в нем слова мои, опавшие, алеют.
Весь фон серебряный, но клочья синевы
Ещё посверкивают в небе над аллеей.

Душа-отшельница листвою зашуршит,
На дикой яблоне голубкой поворкует,
И снова - в прошлое...

Там звонкий луч лежит на древних бревнах,
Словно солнечная сбруя!
Там - людям на смех - мой неловкий быт
и печь, которая топиться не хотела…

Мне так некстати притязанья тела,
Когда со мною муза говорит!

Усмешка прошлого: не миловать, казнить.
И каждый шаг мне отдается острой болью.
Но ничего я в нём не в силах изменить
Ни волей гордою, ни трепетной любовью.
Эх, Сивка-Бурка, два незримые крыла!
Взмахни над Временем своей седою гривой.
Назад, в грядущее!
Ведь осень так светла...

А ветра смертного мне не страшны порывы.

2003

ДАВНИШНЕЕ

Как утомительны дожди!
Они посеяли привычку
к плащам и отсыревшим спичкам,
к тому, что лето позади.
К катарам, астме и хандре,
к тому, что пол заслежен вечно...
Как все же лето быстротечно
на Ангаре!

Традиционное кино -
да нынче скучно на экранах,
и снова тупо, беспрестанно
бормочет дождь...
Ах, всё равно:
пора домой, и свет зажечь,
и собеседника придумать,
с каким легко молчать, и думать,
и что-то давнее беречь.
И в ожиданье перемен
читать да у камина греться,
Но, боже мой, куда мне деться

от неуюта этих стен?
Мой собеседник, странный друг!
Ты даже не предполагаешь,
что здесь со мною разделяешь
мой быт, мой хлеб и мой досуг.
И, пересиливая жуть,
я выхожу в сырую полночь:
не то чтоб о себе напомнить -
на свет в окне твоем взглянуть.

Полынная горечь октябрьских дней,

Полынная, пыльная, бурая горечь,
Сухая до звону.
И небо над ней
Пустынно.

И песней тоски не прогонишь.

Железная ветка средь гаснущих трав.

Спеша, отрешённо считают колеса:

На север, на юг,

За составом - состав,

Их ветер приносит и ветер уносит.

А ты оставайся и стой на ветру,
Душой и судьбой этим далям причастна.
С тобой на миру, что на званом пиру,
Лишь песня порою бывает согласна.

Я песню сложила, как бедный букет
Из лёгоньких веток уснувшей полыни,
Как плач материнский о сгинувшем сыне,
Как долгий, холодный осенний рассвет.

Невдали от шума городского

ярче, полновесней синева.
И звучит серебряное слово -
чистая ручейная молва.

Снеговую сладость пьют березы
за здоровье будущей листвы...
(Зимы не рифмуются с морозом:
Зимы нынче шлют нам из Москвы.)

Ветер сушит травы на поляне -
горько-страстно шепчется полынь,
словно суеверные древляне
молят о судьбе своих святынь.

Опускают утомленно руки,
поднимают лица к небесам -
молят о земле даждьбожьи внуки,
Космоса внимая голосам.

...Предков голоса все глуше, глуше:
жили-были, поле перешли.

Наши растерявшиеся души,
знать, жалеют из своей дали...

КОМАНДИРОВОЧНАЯ
БАЛЛАДА


Он был послушен: уходил,
но, как с прибоем, возвращался.
И долго, долго говорил,
и так по-детски удивлялся,
что мы знакомы столько лет,
а вот не видели друг друга...
В глазах стоял вечерний свет,
мела воспоминаний вьюга.

Я, как умела, приняла
и исповедь, и покаянье.
Во мгле гостиница плыла,
как в незнакомом мирозданье.
Дождь злую музыку творил,
и город маленький знобило
от ветра...
Я окно открыла -

вокзальный свет в пространстве плыл...
А он курил.

И был прокуренный вагон,
потом на «газике» райкома
вдоль желто-злой реки Онон,
в степях родных, но незнакомых,
месили на дорогах грязь,
начальству местному внимали
и от усталости дремали,
со скукой вежливо смирясь.

Вместилось все в единый миг:
степной закат, дожди,
работа,

моторов ноющая нота,
в ночном стекле - его двойник.
В тот миг прибавились к моим
его судьбы переплетенья,
восторг до саморастворенья -
его страстей терновый дым.

Не знала я, что суждено
мне в эту осень возвращаться,
что будут в сны мои стучаться
слова, беззвучные давно...
Но в наши годы до конца
пути судеб исповедимы.
И мне теперь - за этим дымом -
не разглядеть его лица.
СОЛНЦЕ УКРАИНЫ

Ни дня здесь не бываю одинока.
Родня, как в детстве, балует меня.
А виноград! Он возле самых окон
Прозрачно зреет, гроздьями дразня.

Ах, это солнце, солнце Украины!
Я четверть века ехала к нему.
Как поцелуй, ожог его приму,
Сбегу к реке и разом все отрину:

Мороз и снег; мучительный вопрос;
И все, что было, да и все, что будет...
Вон на песке, как на горячем блюде,
Мерцает перезревший абрикос!

Мне кажется, и люди здесь должны
Быть счастливы от самого рожденья,
Как эти плодоносные растенья
Под дымчатым теплом голубизны.

Как две любви, во мне соприкоснулись
Моя Сибирь, мой ветер голубой
И этот мир мощёных узких улиц -
Морского юга медленный прибой.
ЖЕНСКИЙ ГОЛОС
ИЗ ГЛУБИНЫ ВЕКОВ


Двенадцать тысяч лет я прихожу сюда.
В сырой песок вросли мои ступни босые.
День изгоняет ночь. Меняет цвет вода.
Уходят волны вдаль - белесые, косые.

Над морем альбатрос, красив, как херувим,
В полёте неживом распластывает крылья.
Где корабли твои? И сам ты - невредим

Иль в царствии теней вкушаешь изобилье?

Я и сама давно уже не плоть, а дух.
Я соль твоих морей и парус твой послушный.
А песнь моя жива. Её седой пастух
На дудочке своей выводит простодушно.

И боль моя жива. Средь мертвых и чужих
Двенадцать тысяч лет ищу тебя по свету.
Хоть разлюбившего. Хоть канувшего в Лету.
Хоть старца нищего в тоскующей глуши.

Я женщина, и я не верю в рай иной,
Чем тот, что на земле с единственно любимым.
Но ежели ты червь, то пусть жестокий зной
Спалит тебя дотла. Любовь неумолима.

ИНЬ И ЯН

Марсианин - под знаком Огня
Смугло-золото светится кожа.
Ты с планеты ночной и тревожной
Темной страстью глядишь на меня.

Сопредельный, неведомый мир!
Между нами - космический ветер.
Бог войны - твой жестокий кумир -
Правит бал свой на красной планете.

А моя - зеленым-зелена!
В золотистом, от зорь, одеянье...
Лишь Богиня Любви, лишь она
Путь укажет - от вечного сна
К вечной жизни в Садах мирозданья.
На родине моей и в самый жаркий полдень

С надоблачных высот студеная струя
сорвется, и пронзит,
и о зиме напомнит,

как будто проскользнёт у ног моих змея.
То парусник мелькнет - один в холодном море,
то молнией взмахнёт далекая гроза.
Старинный мудрый стих звенит:

«мементо мори...»
А солнышко до слёз слепит мои глаза.

Ещё густа листва и сок травы дремучей,
Настурциям в саду ещё так долго цвесть,
а снежных облаков сверкающие кручи
о дальнем январе уже доносят весть.

Как быстро день прошёл!
Я так и не успела

ни сердцем отдохнуть, ни руки отогреть.
Остыла голова.

Мгновенье улетело,
а завтра - быть дождю и сентябрю звенеть.

Ну что ж, зато в тайге,

на марях потаённых,

горит брусничный жар,

стоит хрустальный свет!

На ярмарке чудес, в тех сумерках зеленых,

на «что» да «почему» я не ищу ответ...

Не возвращаюсь... Мимо проезжаю.

Здесь дом, который мог мне быть родным.
Здесь мой отец и женщина чужая
давно живут. Я непонятна им.
Мне в доме места нет. Но возле дома
стоит моя заветная сосна,
и та беседка мне давно знакома,
где я, судьбу предчувствуя, одна,
любила видеть небо грозовое
в раскатах туч, извилинах огня...
На старых соснах молодела хвоя,
и ливень шел широкою волною,
водой и градом окружал меня!

...Мои цветы сорвали горожане.

Впитал следы забывчивый песок.

Леса да сопки молча окружают,

и бьет по нервам птичий голосок.

Мне с каждым разом встречи все больнее.

Как эта рана старая горит!


Отец, отец! Ты был ли счастлив с нею?

Седой, в пижаме, сухонький - темнеет

и вовсе не о том мне говорит.

Беда и память - всё мое наследство,
Всё, что навеки с родиной роднит.
И я глотаю горький ветер детства -
что б ни было, а он меня хранит.

Вдруг сердце обнажить...

А сердце словно лист

осенний, золотой,

беспомощный, бесценный.

Все холодней над ним лазоревая высь...

Какой простор кругом! Какие перемены!

Ты взял листок в ладонь
и хочешь отогреть.

Ты хрупкости лесной касаешься губами,
забыв, что в сентябре ему не зеленеть, -
стать пылью, пеплом стать
иль сгинуть под снегами.

Но всё равно, мой свет, тебя благодарю
за позднюю любовь - несбыточное счастье.
За тихие шаги навстречу сентябрю,
за тихий этот смех,
как музыка звучащий.

Так открываешь вдруг,

что жизнь не изжита

и что самих себя мы до конца не знали...

Открой, осенний день, летящий по спирали,

мне сокровенный смысл

багряного листа!

Здесь мой любимый шёл –

И россыпь золотая
То ручейком сухим у ног его вилась,
То устремлялась ввысь,
Навстречу птичьей стае,
На школьном ветерке
Рассеянно искрясь.

Здесь мой любимый шёл.
При нем не смел и холод
Убить зеленый лист,
Цветок отдать снегам.
Лишь ветер-пустозвон
Стучал в железный жёлоб
Да мусор городской
Подбрасывал к ногам.

Здесь мой любимый шёл…

Его шаги терялись

В пустыне осени, барханах сентября.

Я все смотрела вслед,

А в небе, разгораясь,

Вставала вполнебес

Предзимняя заря.

Здесь мой любимый шёл.

Снежок скользит небрежно,

Даря глубокий сон заждавшейся земле.

Так прошлым стало то,

Что было - боль и нежность.

И будущее чуть мерцает в снежной мгле.

Мне сад жасминовый приснился,

Сияющий из тьмы времен...
Он ароматами пролился,
В неповторимый этот сон.

Вокруг невидимой ограды
Туманы звёздные текли,
И звуки суетного ада
Не долетали к нам с земли.

В иной реальности остались
И стали давним сном во сне
Крикливых птиц густые стаи,
В земном кружащие огне.

А здесь - ни сумерек, ни солнца,
В себе себя таящий свет,
Как музыка, звучит и льется,
Не зная дней, не помня лет...

Мы, заблудившиеся дети,
Вечноцветущим садом шли,
И наши души, словно ветви,
Цветами белыми цвели.

Истлела нить воспоминаний...
Легки для нас тропинки сна.
Жасмина душное дыхание -
Любви немая глубина.

Сухое лето в улочке старинной.

Дощатых тротуаров горький опыт.
Над ними, как старуха над корытом,
Присели и задумались дома.


Дома как люди: радуются лету!
Их солнышко до досточки прогрело.
Кой-где смола медово проступает,
И досточки, как косточки, поют.


А во дворах поленницы прямые
Хранят тепло для зимнего ненастья.
И
только у хозяек нерадивых -
Таких, как я, - не убраны дрова.


Здесь до смерти разбитая дорога
Засыпана кой-как речною галькой,
И пьяной рощей разрослись в кювете
И спутались - полынь и лебеда.


Зато как важно тополя-соседи
Беседуют о жизни в ясный вечер:
Их де
ти - безалаберные листья -
Знать не хотят о будущей зиме!


Вчерашний век! Живое запустенье!
О
тсюда ночью я смотрю на звезды,
И в звездном небе, как иголки в сене,
Я спутников весёлых нахожу.


ОСТАВЬТЕ МНЕ
В МИРЕ БЕЗУМНОМ…


Оставьте мне в мире безумном
Поляны лесной завиток,
Где бабочка в танце бесшумном
Легонько склоняет цветок.
А время, как мед из кувшина,
Тягучей волною течет,
И слышно, как ходит в вершинах
Задумчивый ветер высот.

Там за полдень сухо и знойно,
Июль в золотом забытьи.
Там люд муравьиный достойно
Живёт среди палой хвои.
Оставьте мне полную чашу
Небес во глубокой воде
И елей высокую стражу,
Подъявшую пики к звезде…

Оставьте душе невеликой,
Чтоб не задохнулась в пыли,
Природы закатные блики,
Заветы зеленой земли.

Ветра шум - словно шум полыньи.

И так горько цветут хризантемы.
Алый холод осенней поэмы
Колет слабые пальцы мои.

Птиц не видно, а звуки висят
В светлом воздухе, словно подвески.
Эти звоны, и всхлипы, и всплески -
Там, где волны вдоль мола скользят.

Время трепетных, искренних слов
И особенной ясности духа,
Обострённого зренья и слуха,
Наведённых над бездной мостов.

И, как пальцами видит слепой,
Так и я через призму прозренья
Вижу сердцем опасное время,
Не сулящее тишь да покой.

А Природа не верит во зло:
Всё играет, до смертной истомы.
Если б своды горящего дома
Защитило мое ремесло!

Под ветром сохнущие травы,

Леса, грозящие сгореть...
Весенней сухости отрава
Уравновесит жизнь и смерть.

В такие ночи солнце снится.
А дни проходят, как во сне.
Лишь беспокойная синица
Всё ищет песню о весне.

Потом, потом, в конце сезона
С души спадает пелена
И замечаешь удивлённо,
Что жизнь по-прежнему красна,

Что синева неугасима
И притягательна, как встарь,
Что слово мягкое: Россия -
Как неотрывный календарь,

В котором даты и знаменья
Издревле пахарю ясны,
Земля черна, полна терпенья,
И реки полны глубины.

Земля как мать - обид не вспомнит,
И снова серпень золотой
Дом человечества наполнит
Давно желанной суетой.

(Татьяна Суровцева)

Т
  1   2   3   4   5   6   7   8

перейти в каталог файлов

Образовательный портал Как узнать результаты егэ Стихи про летний лагерь 3агадки для детей

Образовательный портал Как узнать результаты егэ Стихи про летний лагерь 3агадки для детей