Сталь и сердце
 Скачать 1.09 Mb.
| Образовательный портал Как узнать результаты егэ Стихи про летний лагерь 3агадки для детей |
| отметку всесоюзного рекорда! Вот тебе и на! И надо ж было так подгадать! Уже и диктор каким-то неприятно-веселым тоном замечает, что ядро, которое только что толкнул самый младший участник соревнований, Жаботинский с Харьковского тракторного завода, учинило такое неожиданное покушение на всесоюзный рекорд. Уже и легкий смешок прокатывается ветерком по трибунам, и мне кажется, что каждый из шестидесяти тысяч зрителей указывает пальцем на неудачника-«рекордсмена». А тут еще в специальном выпуске газеты «Труд», выходившем на Спартакиаде, какой-то журналист написал, будто бы я заявил, что после такого доброго предзнаменования уж наверняка выйду в чемпионы либо рекордсмены. Конечно, не говорил я такого, но ребята, в шутку поздравляя меня, пророчили всякое. Но одновременно и подбадривали: — Ничего, Леня! Говорят, со смеха люди бывают!.. Так-то оно так, но, если говорить серьезно, славы мой дебют на больших соревнованиях не принес мне никакой. И все же я говорил спасибо тому ядру, которое привело меня в Москву и дало возможность хоть в какой-нибудь мере содействовать успеху нашей команды на Спартакиаде. А вот штанга преподнесла неприятный сюрприз. Казалось, вот-вот добьюсь третьего разряда, ан нет! То в жиме недотяну, то в толчке. А он же мне, этот чертов третий, позарез нужен! Наша тяжелоатлетическая сборная готовится ехать в Минск, на первенство Центрального совета общества «Торпедо», а без третьего разряда никто тебя, Ленька, туда не допустит! Ну что тут делать? Решаю тренироваться дополнительно, в одиночку, сверх трех занятий в неделю. И как на грех травмируюсь, растягиваю связку на ноге. Ну, теперь про Минск нечего и думать. Даже домой едва доковылял. — Бросил бы ты, Леня! — сокрушается мать. — Покалечишься со своей штангой. Но отец только усмехается в пышные, уже тронутые сединой запорожские усы: — Ничего, мать! Крепче будет. Смолоду оно все быстро заживает... Ребята поехали в Минск. И привезли оттуда трофеи за первое место. Горячо поздравлял я Борю Кривошеева, Витю Шабатуру (через несколько лет он стал мастером спорта), нашего тяжеловеса Васю Федулова, но в сердце червячком копошилась досада: почему без меня? Но еще досаднее стало мне, когда буквально через несколько недель наконец выполнил я проклятый третий разряд. Всю радость омрачила мне мысль, что мог же, мог сделать это своевременно и побывать с товарищами в Минске! Ну, как бы там ни было, а первую ступеньку одолел. Надо двигаться дальше. И в моей голове роятся какие-то полудетские мечты. Только что прочитал чудесную книжку - 22 «Легенды и мифы Древней Греции». Еще до этого слышал я про античного богатыря Милона Кротонского, а теперь в памяти снова всплыла эта удивительная история. И ведь как остроумно придумал этот Милон — поднимать изо дня в день теленка, вырастая вместе со своим живым грузом, пока не стало под силу брать на плечи уже взрослого быка. Хорошо было б и себе придумать что-нибудь подобное... А почему бы и нет? — Понимаешь, Борис, — делюсь я своей фантастической выдумкой с ближайшим дружком — Кривошеевым. — Задумал я норму мастера выполнить... Да ты не смейся, не в полутяжелом весе, конечно. Начну с легчайшего, потом в полулегком добьюсь и так постепенно дойду до своего. А там, гляди, года через два-три и Василия Федулова догоню... — А Василий все эти годы будет сидеть на печи и ждать тебя, — иронически замечает Кривошеев. И мы уже смеемся оба. Конечно, до результатов лучшего заводского тяжеловеса мне еще далековато. Но все ведь в моих руках. Мне только семнадцать, и все идет как надо. На заводе уже по четвертому разряду работаю. В школе тоже дела поправились. И друзей настоящих, верных у меня много — все комсомольцы цеха. Завтра с ними выходим на воскресник — благоустраивать парк имени Маяковского. В этом же парке вскоре состоятся показательные выступления наших тяжелоатлетов. И я выступать буду. А сегодня вечером пойду на свидание. Как хорошо жить на свете!.. - 23 Плечо друга Вот и теперь, когда бываю в Харькове, парк Маяковского никогда не обхожу стороной. Ведь это здесь было оно, то первое свидание. Это ж здесь, на эстраде, проходили конкурсы силачей и показательные выступления заводских тяжелоатлетов. Тут выходил вместе с товарищами на помост долговязый и нескладный Ленька Жаботинский и старательно выполнял все движения классического троеборья. О результатах во время этих выступлений мало кто заботился, зато каждый стремился выступить, что называется, показательно — красиво и четко выполнить все упражнения. Выступали и в парке, и в школах, и в подшефном колхозе. Сами смастерили даже разборный помост и специальный возок для наших «выездных гастролей». И когда на другой день после такого выступления появлялись на пороге нашего зала новые посетители и просили принять их в секцию, мы радовались: значит, потрудились недаром! В парке Маяковского охраняли мы, заводские комсомольцы, общественный порядок, чтоб никто не мешал отдыхать тракторостроителям. Когда выпадало дежурить по парку тяжелоатлетам, борцам или боксерам, всяческих хулиганов с дорожек словно ветром сметало. Все чаще и успешнее выступали тракторозаводские штангисты на городских первенствах. А там было у кого поучиться! Там царствовал на помосте один из сильнейших полутяжеловесов страны суровый и самолюбивый Федор Осыпа, легко, словно играя, орудовал с большими весами черноволосый и приветливый Марк Рудман, демонстрировал филигранную работу изящный и миловидный Игорь Рыбак. В конце 1956 года мы все торжественно встречали его: Игорь привез из Мельбурна золотую медаль олимпийского чемпиона. А вскоре стали чемпионами Европы Марк Рудман и приземистый, словно могучий корень дуба, Хасан Яглы-Оглы. Конечно, смотрели тогда мы, зеленые, на этих корифеев снизу вверх, изо всех сил старались подражать им, учиться у них и совершенной технике, и бойцовскому умению в любой ситуации бороться до конца. А ведь нередко приходится бороться не только с соперником на помосте, но и с самим собой. И эта борьба, пожалуй, самая тяжелая, и победа тут достается не меньшей ценой, чем победа в спортивном поединке. Недаром ведь выдающийся штангист нашего времени Юрий Власов назвал свою книгу «Себя преодолеть». Когда-то Алексей Максимович Горький сказал: «Даже небольшая победа над собой делает человека сильнее». Речь идет, конечно, не только о физической силе. И преодолевать спортсмену приходится, ясное дело, не только свои физические слабости либо техническое - 24 несовершенство, но и обычную лень, и несдержанность в еде, и неумение разумно отдыхать, и много других больших и малых грехов и грешков — разве они не стоят поперек пути к спортивному успеху, не повисают гирями на ногах того, кто шагает к победе? ...Вот я лежу вечером на кушетке, слишком короткой для моих «рычагов». Дома никого — отец и мать в ночной смене. Брат Владимир вот уже год как в армии. Мне надо идти в школу, но я не иду. И вчера на тренировку не ходил. И завтра не пойду. К черту! Настроение дождливое, пасмурное. Да и каким же ему быть, если все у меня идет вкривь и вкось! Казалось, еще недавно все было прекрасно — и вот тебе на! Выполнил третий разряд — радовался от души, а теперь снова все застопорилось. Тренируюсь, таскаю железо так, что спина трещит, — и никакого прогресса! Да еще травма за травмой — то снова связка, то поясница... А в школе? Две двойки по математике! Десятый класс — тут не до шуток! Ну и пусть! Разве без аттестата люди не живут? И без тяжелой атлетики обойдусь — ядро толкать буду. Тут и результаты у меня лучшие, и никаких тебе травм... — Есть тут кто живой? Скрипят двери, и в комнату входит Михаил Ильич Черняк, сосед. Наладчику нашего завода коммунисту Черняку уже за тридцать, но он тоже учится в вечерней школе, в выпускном классе. Михаил Ильич подходит ко мне и неодобрительно качает головой: — Снова лодыря празднуешь? А на тренировке был? Да можешь не отвечать — сам знаю, что не был. А ну вставай сейчас же и собирай книжки! — голос Черняка звучит поотцовски сурово и в то же время дружелюбно. — Не приготовил задания, говоришь. Наверно, снова математика? Ну ладно. Первый урок пропустим и вдвоем разберемся. Давай за стол! И вот мы вдвоем забираемся в дебри алгебры, и с помощью моего проводника я вскоре благополучно выбираюсь из них. В школу идем вместе, и по дороге дядя Миша на все корки ругает меня за лень и слабоволие. — Казак ты или баба? — сердито говорит он. — Двойку поймал, штангу не смог поднять — и уже раскис! «Ничего не хочу, ничего не желаю!» Эх ты! Я не буду тебе всяких примеров приводить — ты хотя бы на меня посмотри! Уже не твоего телячьего возраста и война за спиною, и здоровье не твое, и семью кормить надо, а ведь учусь! Потому что цель есть. Пусть в сорок лет, а все-таки буду с высшим образованием. А тебе что мешает человеком стать?.. Хорошо иметь такого соседа! Никогда не забуду я дружескую помощь и прямой, искренний разговор дяди Миши. А сам Черняк через несколько лет достиг своей цели. Теперь он — известный специалист, главный инженер одного из харьковских заводов. Коммунисты Манченко, Загребельный, Черняк; друзья моей юности, заводские - 25 комсомольцы! Навсегда благодарен я вам, что не дали свернуть с прямого пути, предостерегли от скоропалительных решений, неразумных поступков! Вспоминаю, какая буча поднялась в цеховой комсомольской организации, когда однажды, расстроившись от неудач, я заявил, что брошу все и поеду на целину. Доныне помню во всех деталях по комсомольскому откровенный и бескомпромиссный разговор по этому поводу. — Целина — дело хорошее, — сказали мне ребята. — Но туда комсомол лучших посылает. Тех, кто дела ищет, а не от дела бежит. С такими же настроениями тебе на целине делать нечего. Возьми себя в руки, друг, и помни, что завод рассчитывает на тебя — как на токаря и как на спортсмена. А в секции тоже. — Трудностей испугался? — басит Николай Загребельный. — А ты видел их, настоящие трудности? Вот, бывало, у нас, на Северном флоте... И уже все мы жадно слушаем новое повествование бывшего матроса-разведчика, и словно обступают нас суровые шхеры Северного моря, где так славно и мужественно воевал наш старший товарищ... Постепенно все у меня наладилось, вошло в нормальную колею. Преодолеть себя значило в конечном счете преодолеть и тот психологический барьер, который наверняка стоял в свое время на пути у каждого спортсмена. Для меня такими барьерами были третий и второй спортивные разряды. В 1956 году я стал наконец второразрядником и осуществил то, чего рассчитывал достичь лишь за два-три года, — выиграл у нашего лучшего тяжеловеса Василия Федулова. Сам я тоже перешел в тяжелый вес! Налилось силою тренированное тело, округлились мускулы, раздались плечи. 90 килограммов показали однажды старенькие весы в заводском тяжелоатлетическом зале. — Нашего полку прибыло! — хлопали меня по спине Федулов и Загребельный. Ну, а к тяжеловесу и требования потяжелее. Надо было во что бы то ни стало закрепиться в сборной завода в новом своем качестве. А это могла обеспечить лишь достойная тяжеловеса сумма. К тому же для штангиста переход в высшую весовую категорию обычно процесс болезненный, чем-то похожий на ломку голоса у подростка. И, как правило, сопровождается торможением результатов. А мне этого очень уж не хотелось. Михаил Петрович Светличный понимает мое стремление, видит мою особенную старательность на тренировках и увеличивает нагрузку. Но усталости я не чувствую — по-настоящему втянулся в тренировочный ритм, да и сила заметно прибывает с каждой неделей. На первенстве областного совета «Торпедо» я показал свои лучшие килограммы в жиме, рывке и толчке (последний все еще дается мне наиболее трудно), и вот уже крепко жмет мне руку побежденный Вася Федулов. 322,5 килограмма! Есть о чем говорить, есть с чем - 26 на люди выйти! Конечно, до нормы мастера еще как до звезды небесной, но все же... А что же дальше? Какой следующий рубеж? Хочется, очень хочется сделать лучшую сумму в команде. А она принадлежит моему дружку Боре Кривошееву. 350 килограммов поднимает он, хотя и в полутяжелом весе (до сих пор сожалею, что Кривошеев рано оставил занятия тяжелой атлетикой, так и не дойдя до мастера). Борис смеется: — Давай, Леня, шуруй по две порции в столовой. Иначе меня не догонишь! На аппетит я не жалуюсь, хоть рекордсменом здесь никогда не был. Да и теперь вовсе не посягаю на лавры «малютки из Теннесси» — Пауля Андерсена, который, говорят, выпивал в день по восемь литров молока, а жареной курицей только «разминался» перед завтраком. Мой нынешний рацион не слишком превышает дневную норму среднего человека. Однако тогда, в 18 лет, ел я и вправду за двоих, чем немало веселил друзей. Да и вообще любителей посмеяться, «разыграть» друг друга у нас хватало. Вот в один из дней следующего, 1957 года отправляемся мы, тяжелоатлеты- тракторостроители, на соревнования в Донецк. Путь недалекий, и поездка недолгая, но каждому хочется, кроме спортивной формы, взять с собою какой-то гардероб, чтобы в чужом городе пройтись, по улице при всем параде. Взял и я свой первый выходной костюм, а чтобы не измялся, положил его в большой отцовский чемодан. Сложили все свои вещи вместе, стоим на перроне харьковского вокзала и в ожидании поезда весело болтаем о чем-то. Подошел поезд, ребята — за свои чемоданы, а моего что-то не видно. Неужто украли? Я засуетился, бегаю туда-сюда, как вдруг товарищ выдвигается из толпы, держа в руках мой чемодан. — Ну чего ты паникуешь, Леня? — говорит он.— Вот он, твой сундук. Он ведь тут стоял, ты просто не заметил. Ну садись в вагон, а я, так и быть, поднесу тебе твой багаж. — Давай неси! На чай получишь. Мы вошли в вагон. Товарищ поставил мой чемодан у стенки, а я сразу же полез занимать место на верхней полке. В дороге всегда на нее ложился, чтобы пассажиры не цеплялись за мои длинные ноги. Поехали... Примерно через час является контролер. Начинает проверять билеты. — Чей это такой чемодан? — спрашивает он у пассажиров. — Мой, — не без гордости отзываюсь я с полки, — А если ваш, то сойдите, молодой человек, и скажите, почему вы его в багаж не сдали? — Так он же совсем пустой! — оправдываюсь я. — Вот поглядите! Контролер берет за ручку чемодан и... не может его оторвать от пола. Я растерянно хлопаю глазами, хватаюсь сам за ручку и насилу поднимаю чемодан. Что за чудеса? Открываю крышку и возмущенно смотрю на ребят. А те прямо за животы держатся от хохота. В чемодане под моим аккуратно сложенным и завернутым в газету костюмом... - 27 полным-полно кирпичей!.. — Это ему дополнительная тренировка! — сквозь смех объясняют хлопцы оторопевшему контролеру. — Он ведь у нас четыреста килограммов поднимает!.. Ну, четыреста — не четыреста, а 382,5 я-таки поднял в сумме троеборья на тех же соревнованиях в Донецке. Вот он, мой первый разряд! Сложился этот результат из 115 килограммов в жиме, 117,5 — в рывке и 150 — в толчке. Ребята поздравляют меня, и мы все поздравляем друг друга: наша команда выиграла первое место на соревнованиях коллективов заводов, шахт и строек Украины. Радостно встретили нас и по возвращении домой, в цеху. А когда я вечером пришел в школу, то не без удовольствия прочел на классной доске большую надпись: «Поздравляем Леню с победой и первым разрядом!» Хоть и мелом написано, хоть и сотрут через минуту, а все же приятно. А впрочем, это уже мой второй первый разряд. Ядро и теперь опережает штангу. На первенстве города я толкнул его на 15 метров 3 сантиметра. Вопрос «кто кого» — ядро штангу или наоборот? — все еще остается нерешенным. А может, так и продолжать совершенствоваться в обоих видах спорта?.. Если бы это было лет на двадцать раньше, возможно, так и остались бы легкая и тяжелая атлетика моими спутниками на весь мой спортивный век. Ведь даже и в наши дни попадаются иногда такие «совместители». Смог же, скажем, талантливый киевлянин Виктор Компанеец стать почти одновременно одним из сильнейших в стране дискоболов и мастером спорта по поднятию тяжестей! Но наше время предельно высоких спортивных результатов и отшлифованной до «алмазной грани» спортивной техники требует более  перейти в каталог файлов | Образовательный портал Как узнать результаты егэ Стихи про летний лагерь 3агадки для детей |